К величайшим вершинам. Как я столкнулась с опасностью на К2, обрела смирение и поднялась на гору истины - Ванесса О'Брайен

заставила себя идти медленно, нащупывая дорогу, пока не добралась до сугроба, под которым скрывалась каменная пирамидка, установленная на истинной вершине. Как охотник за трюфелями, я принялась копаться в снегу, соображая. А что, если там не окажется ручки? Вот была бы потеха. Я отыскала канистру и открыла ее. Карандаш и бумага. Аккуратно, насколько получилось окоченевшими пальцами, я нацарапала свое имя и дату, немного посидела на куче обломков докембрийских скал, рассматривая, как тени облаков крадутся по долине реки далеко внизу.

Кто ты, когда никто на тебя не смотрит?

Обычно речь идет о личной и профессиональной этике, но это был один из множества моментов, когда я приняла вызов, как альпинист. Не сразу я поняла ответ. Я альпинист, который разруливает проблемы; который идет вверх, иногда без изящества; которому все равно, смотрит кто-нибудь на него или нет, я тут ради себя самой, потому что гора тут и потому что я могу быть тут.

Помимо напряженного графика тренировок, я была занята планированием логистики путешествия через Пакистан, что было связано с целым рядом проблем и сложностей. Размышления о том, какую одежду стоит выбрать для экспедиции, осложнялись моим желанием проявить чуткость и уважение к местным традициям и культуре. Но в какой момент для меня стало так важно правило о том, что не стоит лезть в «чужой монастырь со своим уставом»? Я разглядывала фото госпожи Беназир Бхутто, бывшего премьер-министра Пакистана, и отметила насыщенные цвета и элегантный покрой ее нарядов. Я была бы счастлива одеваться в том стиле, который не оскорбит чувства высокогорных и обычных носильщиков – хиджаб, никаб, паранджа, абайя или шальвар-камиз, но как прикажете подниматься на гору в ином костюме, нежели одинаковый для всех пуховик пряничного человечка, который носили и мои спутники-мужчины? Восьминедельная экспедиция попадала как раз на месяц Рамадан. Я беспокоилась, что носильщики, повара и прочий персонал, соблюдая пост от восхода до заката, будут недовольны, видя, как не-мусульмане лопают гели-энергетики и пьют воду, по крайней мере, я сама была бы недовольна на их месте.

В июне 2013 года шестнадцать боевиков взяли штурмом высотный базовый лагерь на Нанга-Парбате, недалеко от К2, убив местного проводника и десять альпинистов. Об этом инциденте мало писали в американской прессе, но в альпинистском сообществе он вызвал настоящую ударную волну. Принимая во внимание все мои экспедиции, готова сказать, что понятие «чужой» может быть связано с географическими границами, а может ассоциироваться с экзистенциальными вопросами типа «Кто, черт побери, способен на такие поступки?». В миролюбивом, многонациональном мире альпинистов и проводников это было немыслимо. Теперь я старалась узнать как можно больше о культуре и стране, где Талибан, ИГИЛ, «Аль-Каида» и куча террористов-выскочек разделяют общую ненависть к западным идеалам в целом и к Соединенным Штатам в особенности. Я консультировалась с американскими военными и различными международными охранными организациями, особенно уточняя, что у меня попросту нет средств на обеспечение безопасности, потому что каждый грошик, который у меня был, я тратила на снаряжение, снабжение и логистику.

– Откажитесь от экспедиции, – отвечали эксперты в один голос.

– Ну и как мне получить ответ «да»?

– Слушайте, мне все равно, кто вы – Хиллари Клинтон, Тереза Мэй или Анджелина Джоли в одном лице. Платите по 10 тыс. в день и все тут, но нет никаких гарантий, что кто-нибудь сможет защитить вас в Пакистане. Мой вам совет, откажитесь.

– Хорошо, но, когда я буду там…

– Не привлекайте к себе внимания, – услышала я отчетливый вздох.

– Ясно. Что-нибудь еще?

– Не окажитесь в неподходящем месте в неподходящее время.

Черт возьми. Я бы предпочла точные сведения.

Средства массовой информации, казалось, были заняты лишь тем, до чего опасно в Пакистане, но выходца из Детройта сложно напугать. Когда речь заходит об опасных районах, я могла бы с ходу назвать вам кое-какие места в США и Великобритании, которые заставили бы Пакистан переживать за свое первенство. Я была готова рискнуть, полагаясь на разумную долю осторожности наряду с законом притяжения, в соответствии с которым, казалось, мне удалось притянуть немало хорошего в моих предыдущих путешествиях в стороне от проторенных дорог. Джеймс Мишнер очень хорошо сказал об этом в журнале Holiday: «Если вы отказываетесь от местной еды, игнорируете обычаи, пугаетесь религии и шарахаетесь от людей, вам лучше оставаться дома».

Я подписала контракт с альпинистской компанией, которая год назад провела успешную экспедицию на К2, но их проводник, Винсент, в данный момент находился на Эвересте, поэтому я обратилась к своей подруге Аурелии Бонито, которая помогла выйти на лучшие информационные ресурсы: люди, друзья друзей, те, которые бросают вызов всем расхожим стереотипам и плохим отзывам в прессе. Аурелия познакомила меня со своими пакистанскими друзьями, так начала формироваться команда поддержки из людей в Лондоне и Пакистане, которые гордились тем, что могут помочь мне принять этот вызов. Чем больше пакистанцев я встречала, тем большее впечатление они на меня производили. Вскоре мой проект впервые одобрили Мухаммад Ариф Анис и Всемирный конгресс пакистанцев за рубежом, а затем я по-знакомилась с другом, которого, рискуя показаться слишком загадочной, просто назову своим Напарником. (Если я расскажу вам подробнее, мне придется убить вас.)

В июне 2015 года я прилетела в Исламабад, надев приобретенный в аэропорту Дубая красочный кафтан. В отеле я познакомилась с остальными членами команды. Нас было семеро: два эстонца, три американца, француз и я. Никто из нас раньше не бывал на К2, кроме Винсента, руководителя экспедиции, а он сам только что спустился с Эвереста. Он был там во время недавнего землетрясения, унесшего в Непале жизни 9 тыс. человек, в числе погибших были и 22 альпиниста в базовом лагере Эвереста. Мы все, естественно, были потрясены случившимся, но он был в самой гуще событий, и я видела, что тяжесть пережитого до сих пор давит ему на плечи.

Экспедиции в район Каракорума всегда сопровождает ОС (офицер связи), нечто среднее между агентом секретной службы и той верной подругой спецагента, которая традиционно прикрывает его спину. Предписанное протоколом обязательное присутствие этого персонажа дает дополнительное преимущество: ОС всегда выступает на вашей стороне, к тому же он, скажем так, крут. Обычно на эту должность назначают офицеров пакистанской армии в отставке, но наш ОС, майор Сатти, был офицером ВВС. Мирза Али, владелец Karakorum Expeditions, должен был предоставить Винсенту всю местную логистику и собирался присоединиться к нам на К2 вместе со своей сестрой, что было довольно необычно. Я была взволнована знакомством с ними обоими, особенно с