Три века с Пушкиным. Странствия рукописей и реликвий - Лариса Андреевна Черкашина

душе Фёдора Михайловича клокотали боль, отчаяние и надежда и где один из фешенебельных залов позднее будет назван «Достоевским», в честь самого именитого игрока! Показала наследница поэта и путь, по которому Достоевский всякий раз после проигрыша, кляня свою пагубную страсть, бежал в отчаянии прочь из казино, по крутой тропке вверх взбираясь на вершину холма Нероберг, где над порочным немецким городом словно парила златоглавая церковь Святой Елизаветы. Всякий раз он исповедовался перед настоятелем храма, давая зарок уж более не пытать счастья у рулетки, и горячо молился пред святыми образами.

Клотильда фон Ринтелен, правнучка императора Александра II и графини Наталии фон Меренберг, в рабочем кабинете. Висбаден. Фотография автора. 2007 г.

Не ведал, верно, Фёдор Михайлович, что здесь, близ пятиглавого храма, на русском погосте, упокоился приятель Пушкина и его партнёр по карточной игре Никита Всеволожский. Он был похоронен в июле 1862-го, и легко представить: бывший в то время в Висбадене Достоевский мог видеть свежесрубленный православный крест на русской могиле и поклониться ему. Знать бы ему, что под тем крестом покоилась… жертва висбаденской рулетки! Не в переносном, а в самом что ни на есть прямом смысле.

Супруга Всеволожского Екатерина Арсеньевна (после ранней смерти первой жены Никита Всеволодович женился вторично) оказалась страстной почитательницей рулетки и проигрывала в казино Висбадена баснословные суммы… По сему поводу главе семейства без конца приходилось занимать деньги, но отдавать их уже не было никакой возможности. Немецкие власти долго не размышляли: за огромные долги супругов Всеволожских, живших на ту пору в Бонне, заключили в долговую тюрьму.

Как весело и беззаботно начиналась жизнь знакомца и ровесника Пушкина! Сколько блаженных минут праздности и вдохновения было отпущено свыше счастливцу Никите Всеволожскому! И как печально завершились его дни в тюрьме немецкого Бонна. От бесчестья его спас… сердечный приступ, и освободительница-смерть в одночасье «разрешила» все финансовые проблемы.

Ну а виновница Екатерина Арсеньевна не долго оплакивала смерть мужа: облачившись в мужское платье, сумела бежать через Константинополь в Россию. А вечным заложником на висбаденском кладбище остался бедный супруг, жертва её игорного азарта…

Ныне чёрная бузина и мох в многолетнем противостоянии с гранитом одержали верх: надпись на надгробной плите почти исчезла. А вместе с ней стёрлась и память о церемониймейстере, камергере, действительном статском советнике, певце-любителе, знатоке французских водевилей, театрале, основателе «Зелёной лампы» Никите Всеволожском. «Лампа» его памяти готова была вот-вот погаснуть, если бы не знакомство с Пушкиным да проигранная ему в карты тетрадь со стихами!

А какие баталии при жизни светского красавца разворачивались за карточным столом! «Всеволожский играет: мел столбом! Деньги сыплются!» – восхищался поэт. А весной 1820-го Пушкин проиграл рукопись своих стихов приятелю, ставшему законным владельцем заветной тетрадки на долгих пять лет. «Я проиграл потом рукопись мою Никите Всеволожскому (разумеется, с известным условием), – сообщает Пушкин князю Вяземскому. – Между тем принуждён был бежать из Мекки в Медину, мой Коран пошёл по рукам – и доныне правоверные ожидают его. Теперь поручил я брату отыскать и перекупить мою рукопись, и тогда приступим к изданию элегий, посланий и смеси».

А вот и сам поэт взывает к приятелю: «Помнишь ли, что я тебе полу-продал, полу-проиграл рукопись моих стихотворений? Ибо знаешь: игра несчастливая родит задор. Я раскаялся, но поздно… Всеволожский, милый, <…> продай мне назад мою рукопись, – за ту же цену 1000 (я знаю, что ты со мной спорить не станешь; даром же взять не захочу)». Что ж, таков незыблемый кодекс чести карточной игры.

Пушкин через брата Лёвушку проигранную рукопись всё-таки выкупил, но она так и вошла в историю отечественной литературы как «тетрадь Всеволожского». И в том, что она не канула в вечность, не была потеряна, подарена или выброшена, а хранится ныне на берегах Невы в Пушкинском Доме, есть бесспорная заслуга и самого Никиты Всеволодовича. Страшно подумать, какой невосполнимой потерей для русской словесности мог обернуться карточный проигрыш поэта другу юности Никите Всеволожскому…

Никита Всеволожский – баловень судьбы, «счастливый сын пиров» и «лучший из минутных друзей» Пушкина. В Висбадене, под плитой серого гранита, навеки упокоился тот, кто унёс с собой в небытие образ живого Пушкина. Это к нему, к его памяти взывал поэт: «Не могу поверить, чтоб ты забыл меня, милый Всеволожский – ты помнишь Пушкина, проведшего с тобой столько весёлых часов – Пушкина, которого ты видал и пьяного и влюблённого, не всегда верного твоим субботам, но неизменного твоего товарища в театре, наперсника твоих шалостей…»

Немецкая земля Гессен, что на юге Германии, давно уже стала русской в самом прямом смысле: и фактически, и духовно. Сколь много русских голов сложено здесь, на старинном погосте Висбадена…

Православную церковь воздвиг великий герцог Адольф Нассауский, в недалёком будущем – деверь дочери Пушкина. К слову, именно он, великий герцог, должен был прибыть в Россию на коронационные торжества в августе 1856-го. Но по неким причинам не смог того исполнить и вместо себя направил в далёкую страну младшего брата принца Николая.

Сам герцог состоял в родстве с Домом Романовых: в 1844 году в Петербурге он венчался с великой княжной Елизаветой Михайловной, племянницей русского царя Николая I. По возвращении в родной город герцога Адольфа с юной супругой висбаденцы устроили новобрачным поистине триумфальную встречу. А в фамильной резиденции – Бибрихском дворце, иллюминированном и изукрашенном цветочными гирляндами, молодую чету ожидали роскошные покои.

Супружеское счастье, увы, было кратким – ровно через год после свадьбы, в январе 1845-го, девятнадцатилетняя герцогиня Елизавета умерла во время родов, умер и новорожденный. В память почивших жены и младенца безутешный супруг воздвиг на городском холме, откуда как на ладони виден весь Висбаден, церковь-усыпальницу «во имя Праведныя Елисавет». Лёгкий, полный особого изящества храм с сияющими золотом куполами будто вознёсся над городом.

…Лучи света из-под купольного свода, где «водят» свой «небесный хоровод» двенадцать апостолов, падают на саркофаг – юная герцогиня с чуть заметной детской полуулыбкой на мраморных устах возлежит на своем каменном ложе, – не пробуждая её вечного сна.

Герцогиня Елизавета Нассауская. Это её отцу, великому князю Михаилу Павловичу, младшему брату Николая I, Пушкин некогда заметил: «Мы такие же родовитые дворяне, как Император и Вы…» Великую княжну Елизавету, тогда ещё девочку, встречал поэт в её родном Михайловском дворце. А самой ей суждено было видеть, как тревожилась мать, великая княгиня Елена Павловна, в скорбные январские дни 1837-го, беспрестанно посылая в дом на набережной Мойки лучших петербургских докторов…

Прихожанкой русской церкви в Висбадене была и