Арсений Зверев - Записки министра

Расскажу, в частности, о сельскохозяйственном налоге. История эта уходит еще в довоенные годы. Когда разрабатывался закон об этом налоге, Сталин чрезвычайно настороженно отнесся к предложению Наркомата финансов увеличить его (мы мотивировали это грозной международной обстановкой и потребностью дать срочно крупные суммы в оборонную промышленность), но в конце концов согласился на увеличение обложения колхозников в 1,8 раза. Это значит, что вместо 30 рублей с колхозного двора стали бы взимать округленно около 50 рублей (в деньгах того времени).

При обсуждении вопроса в ЦК ВКП(б) я попросил разрешить некоторую амплитуду налоговых колебаний. Отмечая, что со статистикой у нас не все в порядке, я говорил о желательности установить верхний предел с превышением прежнего в 1,9 раза. Получив согласие, занялся уточнением данных. Только после основательной подготовки финансовые органы приступили к делу и неплохо с ним справились. Особенно отличился заведующий Калининским областным финотделом А. А. Посконов, позднее выросший в работника крупного масштаба.

Дальнейшей разработке этой проблемы помешала Великая Отечественная война. С переходом к миру нужно было решать вопрос о снижении налогов военного времени.

Снова остро встал вопрос и о сельхозналоге. Опять потребовалось провести большое исследование, чтобы доказать необходимость его пересмотра. В центральном аппарате находились люди, которые были убеждены, что Министерство финансов заблуждается. Сталин даже обвинил меня в недостаточной информированности относительно материального положения колхозников. Как-то он полушутя-полусерьезно сказал мне:

— Достаточно колхознику курицу продать, чтобы утешить Министерство финансов.

— К сожалению, товарищ Сталин, это далеко не так — некоторым колхозникам, чтобы уплатить налог, не хватило бы и коровы.

После этого я послал в ЦК партии сводку с фактическими данными. Цифры говорили сами за себя. Правительство приняло решение о снижении сельхозналога на одну треть.

Назрел вопрос о пересмотре налогов и в промышленности. Не раз случалось, что заводы, входившие в одну систему и даже расположенные рядом, платили разные налоги. После обстоятельного доклада в Совмине правительство навело порядок.

Не могу не упомянуть в связи с этим о заслуге тогдашнего заместителя министра финансов СССР, известного специалиста по теории финансов К. Н. Плотникова. Будучи одним из крупнейших советских экономистов, он внес большой вклад как в изучение общих финансовых проблем, так и в исследование ряда важных частных вопросов в сфере бюджета и кредитно-денежного дела. Профессор и доктор экономических наук, член-корреспондент Академии наук СССР, он возглавлял Институт экономики, был постоянным советским представителем в Экономической комиссии ООН для стран Азии и Дальнего Востока и успешно защищал интересы Родины на международной арене. Мыс ним сотрудничали очень плодотворно в течение почти двух десятков лет, ибо я ценил его советы и практическую помощь при разработке различных финансовых вопросов.

Вернусь к сельскохозяйственному налогу. В начале марта 1953 года специально созданная комиссия рассматривала справку о размерах подоходного налога с колхозов, налога на граждан, занимающихся сельским хозяйством, и отдельных местных налогов. Некоторые члены комиссии внесли тогда предложение отдельно ввести налог с оборота и налог на трудодни. Я возражал, поскольку налог с оборота и так существовал: он образовывался в основном из разницы в заготовительных и розничных ценах на сельскохозяйственную продукцию, с учетом стоимости ее переработки, а также с учетом прибыли, получаемой перерабатывающими предприятиями. Таким путем государству передавалась часть национального дохода, созданная колхозами и колхозниками. Тогда мне поручили составить справку о размерах налога с оборота по отдельным видам сельхозпродукции. Там значилось, что налог с оборота по зерну был равен 85 процентам, по мясу — 75 процентам и т. д.

Эти цифры вызвали сомнение. Справку показали Сталину. В разговоре со мной по телефону Сталин, не касаясь происхождения цифр, спросил, как я истолковываю природу налога с оборота. Я ответил, что налог родствен прибыли, одна из форм проявления прибавочного продукта. Слышу: «Верно». Новый вопрос: «А помните, до войны один член ЦК на заседании ЦК назвал налог с оборота акцизом?» Я помнил этот случай; Сталин тогда ответил, что у акциза иная экономическая природа.[15]

Далее Сталин спросил: чем объясняется столь высокий процент налога с оборота по основным видам сельскохозяйственной продукции? Я отвечал, что здесь выявляется разница между заготовительными и розничными ценами, установленными правительством на сельхозпродукты. Следующий вопрос: для чего мы раздельно берем прибыль и налог с оборота и не лучше ли объединить эти платежи? Говорю, что если объединим, хотя бы в виде отчислений от прибыли, то в легкой и особенно в пищевой промышленности возникнет прибыль процентов в 150–200; исчезнет заинтересованность в снижении себестоимости, которое планируется в размере 1–3 процентов в год, ибо прибыль будет и без того велика, но не в результате работы. Опять слышу реплику: «Верно!», Так были затронуты многие коренные проблемы деятельности финансов, причем ни разу не упоминался вопрос о сельскохозяйственном налоге. По окончании беседы Сталин сказал: «До свидания» (редчайший случай: обычно он просто клал трубку).

Однако свидание уже не состоялось — через несколько дней И. В. Сталин скончался.

Заключая повествование о сельхозналоге, добавлю, что в запланированном тогда решении увеличение его не предусматривалось. Доходы по трудодням облагались в размере 1,5 миллиарда рублей (то есть по современному курсу — 150 миллионов). Подоходный же налог взимался согласно имеющимся ставкам. Снимался и вопрос о пересмотре государственного страхования. Эти решения, как видим, соответствовали духу всей политики Советской власти по отношению к труженикам социалистической деревни. Вместо исчисления сельхозналога по прогрессивным ставкам на основе совокупного дохода (включая получаемое с садов, виноградников и от скота) были установлены твердые ставки налога с 0;01 гектара используемой в хозяйстве земли; более льготным стало и взимание подоходного налога. Приведу данные, характеризующие эволюцию поступления послевоенных налогов и сборов с населения:

Что отсюда вытекает? Важнейшая графа — последняя. Из нее явствует, что Советская власть упорно стремилась не допустить роста значения налогов для народного хозяйства и ориентировалась в основном на другие источники доходов. Особенно бросается это в глаза при сравнении с грабительской налоговой политикой буржуазных государств. Любопытна и предпоследняя графа: постепенное увеличение налога на холостяков, одиноких и малосемейных граждан есть результат демографического явления, ибо с естественным приростом населения автоматически становится больше и упомянутых лиц. Нижняя строчка показывает резкое уменьшение данного налога после введения льгот. Рост подоходного налога — следствие увеличения как числа граждан (больше людей трудится и получает облагаемые доходы), так и самих доходов населения, ибо сохраняется прогрессивное обложение. Иными словами, лучше живется тебе — и ты помоги народному государству. В графе сельскохозяйственного налога видны перепады, о которых я рассказывал. Несколько слабая амплитуда движения отражает, в связи с обложением эксплуатируемой земли, уровень распределения земледельческого труда по площадям. Общий рост поступлений, при примерном сохранении налогами их удельного веса в бюджете, говорит об увеличении бюджета в целом из года в год. Та же картина характерна для последующего десятилетия. Крепнут наше государство и его экономика. Могучие силы победившего социализма, вдохновенный труд советских людей обеспечивают торжество политики партии, направленной на создание материально-технической базы коммунистического общества. И одним из показателей этого неудержимого прогресса служит постоянно бездефицитный бюджет Советского Союза — замечательное достижение советского народа, ведомого вперед ленинской Коммунистической партией.