Настоящий мужик. История парня из Anthrax - Скотт Ян

хотел стать Люком, который обучается у джедая-тусовщика. Он не понял сравнения: «Йо да че?» Он подумал, что это что-то из области: «Йоу, йоу, йоу, рэпчик». Но сказал мне, если я потрачу время и усилия, все мои старания окажутся не напрасны. Я сказал: «Забей на Йоду. Я в деле. Увидимся через пару недель».

Единственный раз, когда я второй раз пил виски, был в Англии с Лемми, и у меня случилось алкогольное отравление. Я знал, что надо научиться пить. Первый коктейль «Чернозубая ухмылка» я выпил в туре Pantera – первый из многих. Я начал бухать, составив себе расписание, поскольку знал: если придется ездить на гастроли с этими парнями, придется опрокидывать стопки, а пьяным я играть не смогу. У Дайма была настолько развита мышечная память, что он мог играть совершенно безумные темы бухой в говнище. А я после пары стаканов едва мог сыграть «Луи, Луи». Лишь один раз в жизни я попробовал выступить пьяным – на вечеринке Megaforce в 1989 году в клубе Ritz в Нью-Йорке. Мы отыграли всего четыре песни, но я буквально смотрел на свои руки и спрашивал: «Какого хрена с вами происходит?»

Я не мог допустить того, чтобы обосраться на концертах с Pantera, поэтому мое единственное условие заключалось в том, что я не пил до семи вечера, когда Дайм обычно приходил со стопкой. Я выпивал, потом еще стопку перед выходом, то есть примерно в восемь вечера, после выступления Coal Chamber. Потом, во время концерта, Дайм стоял у сцены и вливал в меня от трех до пяти стопок. К концу нашего выступления я выпивал уже около семи стопок, но выпивал не за раз, поэтому еще что-то соображал. Отыграв наш сет, я полчаса тусил с Pantera в их гримерке перед началом их выступления, и все это время мы закидывались. Потом, пока Pantera выступали, мы с Даймом еще часа два безбожно нажирались. Выхода не было, но мне шло на пользу. Я собирался стать настоящим алкоголиком, даже если бы умер от бухла.

К тому времени я уже успевал нахрюкаться, а Pantera даже не начинали бухать за кулисами после выступления. Дайм обычно жил по принципу: либо залей в себя, либо вылей на себя. Если он наливал тебе «Черные зубы», у тебя был выбор. Он спрашивал: «Стопарик, Балдини?» Балдини – это одно из имен, которым он меня называл. Он придумал его, проезжая мимо одного магазинчика в Нью-Йорке на Третьей авеню. Там был магазинчик под названием «Мужская одежда от Дино Балдини». Каким-то образом благодаря этому у меня появилось такое прозвище. Иногда он называл меня «Дино Балдини», иногда «Евреем Балдини» – зависело от настроения. Мне было плевать. Я обожал этого парня.

Он держал стакан, и если я не хотел его пить, Дайм отвечал: «Хорошо», и выплескивал содержимое на меня. Он делал это не потому, что был мудаком, просто в этом был весь Дайм. Все это было частью игры, и у этой игры были свои правила, как, например, в бейсболе. Если ты отбил мяч на вторую базу, а игрок со второй базы швыряет его на первую до того, как ты туда добежишь, ты выбит. Таково правило. То есть дело не в том, что игрок второй базы – придурок. Залей в себя либо вылей на себя. После первого прокола я решил, что не хочу, чтобы остаток тура моя одежда воняла вискарем Crown Royal. Если от меня будет нести виски, то из-за того, что он буквально сочится из пор на коже из-за количества выпитого.

Pantera превратили меня в настоящего алкоголика. Больше никакого сраного пива. Первые две недели стали суровым лагерем прожженных алкашей. Я много блевал, а Дайм говорил: «Сдаешь позиции, Балдини!» Я всегда думал: если тебя вырвало, с тебя хватит. То есть тело и мозг говорят тебе, что больше пить ты уже не можешь. Я помню наши посиделки с Дареллом в автобусе после концертов, потому что убегать в свой автобус мне было просто запрещено. Нет, я ездил с ним и Винни Полом, и мы пили и слушали KISS, болтали о KISS и до утра смотрели их концерты. А я все блевал в толчок автобуса, пытаясь не засрать их сортир. Да, я переживал. Я всегда оставался хорошим еврейским мальчиком. Однажды вышел из туалета, думая, что с меня хватит и пора ложиться спать, и тут Дайм с ехидной улыбкой протягивает мне «Черные зубы». Я отвечаю: «Я больше не могу это пить. Меня стошнило, и с меня хватит». Я думал, только сумасшедшие продолжают пить после того, как их стошнило. И если ты выпьешь еще один стакан, мозг тебе скажет: «Ах вот ты как, да? Ну тогда тебе пизда! Как тебе такой поворот? АНЕВРИЗМА. Теперь ты труп». Я сказал все это Дайму, а он лишь посмотрел на меня с ухмылкой чеширского кота и ответил: «Да не помрешь ты, Балдини, у тебя теперь в желудке еще больше места для алкашки!»

Спустя две недели гастролей я херачил бутылку Crown, а еще каждую ночь пил в автобусе пиво и вино. Сам не знаю, как я все это пережил. Сегодня меня бы это убило, но тогда решало усилие воли. Парни из Pantera держали для меня отдельную бутылку Crown и отмечали на ней маркером, сколько я уже выпил. В первую ночь, когда я вот-вот должен был выжрать первую бутылку Crown, все распевали хором: «Еще один стопарик! Еще один стопарик!», а я пел вместе с ними, но мозг твердил другое: «Ты идиот! Печени – пиздец!»

Каждый вечер ближе к концу шоу Pantera я поднимался с ними на сцену, и мы исполняли «A New Level». Их вокалист Фил Ансельмо хватал меня в охапку, наклонял мне голову и вливал в глотку вино, как ебаный Калигула.

Но мне до них все равно было далеко. Если я выпивал стопку, то Дайм с Винни опрокидывали две. А Фил, как и их басист Рекс Браун, бухал как черт. После тех двух недель я начал привыкать к такому режиму. Я перестал блевать и просил следующую стопку. Я пил как сумасшедший и, что важнее, кайфовал от этого. Взрослое решение, которое я принял, начинало приносить плоды, как и говорил Дайм. Я не думал о последствиях и просто продолжал бухать.

Похмелье было очень тяжелым, и однажды я шаркающей походкой доплелся до площадки около пяти вечера, Дарелл увидел меня и спросил: «Балдини[72], ты че, с бодунища?» Я едва мог продрать глаза, сердце сильно болело. И он буквально из ниоткуда вытащил пиво Coors Light и