Светлана Бестужева-Лада - Звездные судьбы. Исторические миниатюры

Тем не менее Виктория рассчитала правильно. Попав в конгресс, Батлер начал… ратовать за равные с мужчинами права для женщин. Он быстро согласился, помогать ещё одной стороннице равноправия и составил для неё меморандум, который Виктории предстояло зачитать на заседании юридической комиссии палаты представителей.

Время для оглашения меморандума было выбрано не случайно. 11 января 1871 года в Вашингтоне должен был открыться третий ежегодный съезд Национальной женской суфражистской (феминистской) организации. Виктория надеялась, что её меморандум, широко освещенный прессой, позволит добиться того, чего пока не добилась ни одна суфражистка: внинимания мужчин, находящихся у власти.

Расчет оказался точным: меморандум Виктории выслушали не только конгрессмены, но и женщины — лидеры суфражистского движения. Конгрессмены проголосовали против предложения автора меморандума о предоставлении женщинам избирательных прав. Суфражистки приняли Викторию как героиню и стали активно пропагандировать её идеи.

Правда, так было только в Вашингтоне и Нью-Йорке. Американская провинция не желала принимать миссис Вудхадл из-за её шокирующего прошлого. От провинциальных суфражисток шел поток протестующих писем: бывшая проститутка внушала им отвращение. За Викторию вступились лидеры суфражистского движения: «Что касается слухов о миссис Вудхалл, — писала самая влиятельная из них, — то для всех моих друзей-мужчин у меня есть только один ответ: „Когда мужчины, создающие в Вашингтоне законы для всех нас, смогут встать и объявить себя незапятнанными ни одним из грехов, упомянутых в десяти заповедях, тогда и мы потребуем, чтобы каждая женщина, выдвигающая на основе нашей платформы конституционное предложение, была чиста, как Диана…“».

Защита темпераментная, но совершенно бесполезная. Виктория могла бы привлечь на свою сторону мужчин — средств для этого она знала предостаточно. Но добропорядочные американские матроны, как консервативные дамы, так и ярые феминистки, очарованию не поддавались и с яростью клеймили неподобающий для леди образ жизни и отсутствие моральных устоев у кандидата в президенты. Когда спустя полгода после чтения меморандума в Нью-Йорке отмечалась очередная годовщина зарождения суфражистского движения, многие приглашенные отказались участвовать в празднике, узнав, что Виктория Вудхалл приглашена в числе главных ораторов.

Тем не менее Виктория произнесла пламенную речь в защиту прав женщин, которая заканчивалась заявлением для того времени сенсационным: «Если обновленный в результате следующих выборов конгресс откажется предоставить женщине все законные права гражданина, мы примем меры для созыва нового съезда с целью выработки новой конституции и избрания нового правительства».

Эффект был потрясающим, но недолгим. Пять дней спустя родная мать Виктории обратилась в полицию с заявлением о том, что в доме её дочери собралась настоящая банда маньяков и насильников, устраивающих грязные оргии и представляющих опасность для жизни добропорядочных граждан. Почтенная дама, жившая у дочери на полном содержании, мечтала избавиться от обоих своих зятьев — законного и незаконного. Миссис Клафлин была явно не в своем уме: путалась в показаниях, несла откровенную чушь, оскорбляла свидетелей и суд. Наконец, дело было прекращено и им всецело занялась пресса.

Газетчики были заворожены тем, что женщина, кандидат в президенты, держит при себе двух мужчин и делит с ними постель по собственному выбору: «Она имеет некоторым образом двух мужей, живет с ними в одном доме, спит с одним, но носит имя другого (возможно, для того, чтобы показать свою беспристрастность). В этом случае кандидат в президенты и принципы, которые этот кандидат защищает, настолько удачно сочетаются друг с другом, что даже при самом либеральном и прогрессивном режиме не будет никаких основании для возбуждения дела о разводе».

Виктория яростно защищалась. На одном из выступлении она произнесла зажигательную речь о том, что существующие законы о браке «деспотичны и являются остатками той варварской эпохи, в которую были созданы». Она предсказала, что свободная любовь станет религией следующего поколения. В ответ на прямой вопрос из зала, практикует ли она сама свободную любовь, Виктория оторвалась от текста выступления и отчеканила: «Да, я практикую свободную любовь! У меня есть неотъемлемое, закрепленное конституцией и естественное право любить так долго или так коротко, как смогу, менять эту любовь каждый день, если мне нравится! И с этим правом ни вы и никакой состряпанный закон не смеет ничего сделать!» Половина аудитории разразилась восторженными криками, другая — освистала ораторшу.

Наконец миссис Вудхалл сделала решающий шаг: призвала руководительниц суфражистского движения Америки создать на его основе новую политическую партию. Но она добилась лишь того, что суфражистское движение раскололось и меньшая его часть признала Викторию своим лидером. Остальные, к сожалению, наиболее влиятельные решительно отказались участвовать в политических авантюрах. Это навсегда поставило точку в сотрудничестве Виктории и суфражисток. Более того, они стали её самыми непримиримыми врагами.

Тем не менее 11 мая 1872 года съезд сторонников Виктории выдвинул её кандидатуру на пост президента США. В вице-президенты был предложен негр, бывший беглый раб Фредерик Дуглас. «Угнетенный пол у нас уже представлен миссис Вудхалл, — заявил один из ораторов. — И тогда нам нужен Дуглас, как представитель угнетенной расы». Присутствующие (среди которых было немало мужчин) единогласно проголосовали за это оригинальное предложение. Новая партия получила название Партии равноправия.

Однако вскоре стало ясно: добившись формального выдвижения своей кандидатуры на пост президента, Виктория ослабила свои позиции. До этого она рассматривалась как человек прогрессивных взглядов, несколько дерзкий и эксцентричный. После выдвижения её стали считать потенциально опасным радикалом, газеты осыпали её едкими насмешками, се собственный еженедельник подвергся бойкоту рекламодателей и перестал выходить, арендная плата за брокерскую контору была намеренно поднята до несусветной величины. В довершение ко всему Виктории предложили съехать с квартиры, которую она снимала: хозяин недвусмысленно намекнул, что на него оказывают давление. Хуже всего оказалось то, что Викторию и её семью не соглашались принять ни в одном отеле или пансионе.

Политики — соперники Виктории — были ещё менее сдержанны, чем пресса. Губернатор одного из штатов заявил, что не позволит миссис Вудхалл проводить у него предвыборную агитацию: «С тем же успехом можно выпустить на сцену девочек из стриптиза». А когда Виктория попыталась взять реванш у противников на страницах собственной газеты, последовало обвинение в «распространении материалов непристойного содержания», и миссис Вудхалл была арестована. Выпущенная под огромный залог, она вскоре была арестована во второй раз, затем в третий. После шести месяцев такого периодического лишения свободы миссис Вудхалл предстала перед судом присяжных, которые сочли её невиновной. Тем не менее в глазах общества она оказалась скомпрометированной.