Николай Кочин - Кулибин

Царица «допустила» их к руке, приветливо поговорила с Кулибиным об изобретениях, а с купцом — о хлебной торговле.

Часы, электрическую машину, микроскоп и телескоп милостиво приняла, велела отослать в Кунсткамеру[19] и хранить там как «необыкновенные памятники искусства», а «нижегородского мещанина Кулибина» распорядилась принять в качестве механика на службу при Академии Наук — заведовать мастерскими.

Купец Костромин был на верху блаженства. Он второй раз представлялся царице; при этом он получил от нее ценный подарок — серебряную кружку, специально для него сделанную. На ней был золотой портрет Екатерины с надписью вокруг него: «Екатерина II, императрица и самодержица всероссийская, жалует сию кружку Михаилу Андрееву, сыну Костромину за добродетель его, оказанную над механиком Иваном Петровым, сыном Кулибиным, 1769 года апреля 1 дня».

Потом он получил тысячу рублей награды, что с лихвою покрывало все издержки на Кулибина: «…на содержание моего дома, на одежду и на всякие домовые потребности в 4 года и 5 месяцев издержано кошту всего 600 рублей, кроме того отдано долгу всего за меня 60 рублей», — признавался позднее Кулибин. Так что купец и на великодушии своем выгадал.

Кулибина не сразу допустили к должности заведующего мастерскими, занимаемой до тех пор неким Рафаилом Пачекко. Поступлению его предшествовала, согласно обычаям века, уйма всяких канцелярских процедур: и переписка, и «согласование», и «постановления», и «подписания условий». А главное, надо было выдержать испытание. Период испытания тянулся почти год: с марта 1769 по 1 января 1770 года. Что он делал это время, мы пока не знаем.

Сохранилась опись от 1769 года, по которой Иван Петрович принял дела инструментальной палаты и прочих мастерских. Опись эта, помимо прочего, интересна тем, что показывает, как бедны еще были мастерские. Там дорожили каждым циркулем, даже клещи и гайки брались на учет, как большая ценность. Но, с другой стороны, в «Описи зачатым в деле инструментам», которую принял Кулибин, значилось, что в мастерских «зачаты» работы над сложными для того времени приборами. А «зачаты» были, то есть находились в ремонте у старого смотрителя инструментальной палаты Рафаила, ватерпас, микроскоп, зрительные трубы, часы универсальные, солнечные с компасом, медный глобус, готовальни, «хрустальный физический шар» и т. д.

Лишь после того как убедились в знаниях Кулибина и добросовестности, в протокол академической комиссии от 23 декабря 1769 года было занесено решение:

«Для лучшего успеха находящихся в Волкове доме и от Академии Наук зависящих художеств и мастерств принять в академическую службу на приложенных при сем кондициях нижегородского посадского Ивана Кулибина, который искусства своего показал уже опыты и привесть его к присяге».

Протокол подписали: директор Академии Наук Владимир Орлов, профессора — Штелин[20], Альбрехт Эйлер за себя и за своего отца, знаменитого Леонарда Эйлера, Семен Котельников[21], Степан Румовский[22], Алексей Протасов[23].

К присяге тогда приводились все, которым предстояло работать в Академии. Кулибин подписал «Клятвенное обещание», начинавшееся так:

Аз нижепоименованный обещаюсь и клянусь всемогущим богом перед святым его евангелием в том, что хощу и должен ея императорскому величеству моей всемилостивейшей великой государыне императрице Катерине Алексеевне, самодержице всероссийской и ее императорского величества любезнейшему сыну государю цесаревичу и великому князю Павлу Петровичу, законному всероссийского престола наследнику, верно и нелицемерно служить и во всем повиноваться, не щадя живота своего до последней капли крови, и все к высокому ея императорского величества самодержавству, силе и власти принадлежащая права и прерогативы (или преимущества) узаконенные, и впредь узаконяемые, по крайнему разумению, силе и возможности предостерегать и оборонять, и при том, по крайней мере старатися поспешествовать, все что к ея императорского величества верной службе и пользу государственной во всяких случаях касатися может. О ущербе же ея величества интереса вреде и убытке, как скоро о том, уведаю, не токмо благонамеренно объявлять, но и всякими мерами отвращать и не допущатися; и всякую мне вверенную тайность крепко хранить буду, и поверенной, и положенной на мне чин, как по сей (генеральной, так и по особливой) определенной и от времени до времени ее императорского величества именем (от представленных надо мною начальников) определяемым инструкциям и регламентам и указам, надлежащим образом по совести своей исправлять, и для своей корысти свойства дружбы не вражди противо должности своей и присяги не поступать, и таким образом себя весть и поступать, как доброму и верному ея императорского величества рабу и подданному благопристойно есть и надлежит, и как я перед богом и судом его страшным в том всегда ответ дать могу, как суще мне господь бог душевно и телесно да поможет. В заключении на сей моей клятвы целую слова и крест спасителя моего, аминь.

У сей присяги прапорщик Денис Устинов был и подписался. У сей присяги Иван Кулибин был и подписался.

У сей присяги приходской церкви Андрея Первозванного священник Дионисий… 1770 год, января 2 дня».

Нижний Новгород. Литография 1838 г.

Часы Кулибина яичной фигуры. 1767 г.

Потом Кулибину надо было написать «покорнейшее представление» в комиссию Академии, в котором он обязался делать телескопы с металлическими зеркалами и микроскопы, починять и чистить астрономические часы и другие «художественные вещи». Дальше он добавлял, что «имеет желание испытать в сделании телескопа длиною в 12 футов», и все, что касается до «механического художества», станет исполнять по приказанию «профессорского собрания» и академической комиссии. Кроме того, Кулибин обязывался обучать там «художествам» своих учеников и не утаивать от них никаких секретов «механического искусства». Чтобы иметь время для личного изобретательства, он выговорил себе освобождение от службы во второй половине дня.

Академическая комиссия рассмотрела «покорнейшее представление» Кулибина и вынесла свое решение, записанное в особом протоколе. Она переписала все условия и прибавила к ним несколько своих. Вот они, эти окончательные кондиции (условия), подписанные Кулибиным.

«Кондиции, на которых нижегородский посадский Иван Кулибин вступает в Академическую службу,

а именно:

Будучи ему при Академии: