Жан-Клод Лами - Франсуаза Саган

Известность его подруги детства никак не отразилась впоследствии на его отношениях с ней, он продолжал называть ее Кики или Франсеттой, как и раньше. Они вместе играли в тьерсе и карте, смотрели по телевизору трансляцию скачек. Вместе переживали. Однажды они выиграли по пятьдесят тысяч франков.

Вскоре самое величественное животное, покоренное человеком, завладело вниманием Франсуазы — отец подарил Франсетте лошадь по имени Пулу для прогулок по Сен-Марселену. Бесстрашная девушка со стреляющим стрелами ружьем за спиной стала ездить верхом по городским улицам, вызывая зависть местных ребятишек. Она останавливается на площади Арм перед лавкой суконщика и потом всегда просит у него лесенку, чтобы взобраться опять в седло. В каникулы ее лучшая подруга Анна Мазорик, лионка, которая со своей косой, уложенной вокруг головы, на нее похожа, как сестра, взбирается позади нее на Пулу, и девушки беззаботно и весело под заливистый аккомпанемент снующего внизу пса Бобби отправляются навстречу приключениям.

Время военное. Рядом с Дофине, где резвились дети, — Веркор, прибежище партизан. Впрочем, летом 1942 года Кики и Анна не ощущали давления происходящих в мире событий. Напротив, они пользовались упоительной свободой, вдыхая поэтичность пространства и времени, которую Франсуаза позже воссоздаст в романе, напитанном той атмосферой:

«В мае луга уже склонялись под властью лета. Высокая трава, пылающая от солнечного жара, опускалась ниц, засыхая и трескаясь, тянулась к земле…»

Или еще:

«Это был свирепый поток, такой ясный, такой светлый, что сияние на его поверхности, смягчая яркость, вызывало чувство облегчения, поток, который свободно низвергался прямо из Веркора и медлил, казалось, здесь мгновение, отдыхая в нескольких естественно возникших углублениях в скале, а потом летел опять вниз еще более стремительно…»[76]

Подружки, обожающие прятки и всегда готовые к новым открытиям, забираются в самые отдаленные уголки развалин древнего замка, бесстрашно спускаются в лабиринты подземелий. Однажды после такой насыщенной событиями прогулки Франсуаза с исцарапанными коленками, в одежде, приведенной в весьма плачевное состояние, попросила разрешения взять домой такую же грязную, как и она сама в этот момент, бездомную собаку, которая ее сопровождала всю обратную дорогу. Пьер Куарэ легко поддавался капризам дочери — Кики решила, что отныне Бобби останется с ней.

Собаки и кошки всегда были неотъемлемой частью семьи Куарэ. Франсуаза с теплотой вспоминала о таксе, которую отец превратил в собаку на колесиках. К старости Калин отказали задние лапы — она вызывала надолго оставшееся в памяти домашних ощущение жалости и тоски. Не найдя врача, который облегчил бы ее страдания, Пьер Куарэ, инженер, получивший диплом Индустриального института Севера, сконструировал устройство, к которому она смогла приспособиться. Калин получила возможность передвигаться по огромной квартире на бульваре Малешерб и даже стремительно преодолевать коридоры. Сложности у нее были на виражах.

«Тебе надо только научиться поворачивать!» — подтрунивал над ней Куарэ со свойственной ему мягкой иронией. Он родился в Бетюне, в Па-де-Кале, 26 августа 1900 года в семье гражданского инженера, происходившего от потомков испанских завоевателей Карла V, и наследовал их иберийскую гордость, которая придавала дополнительный оттенок его благовоспитанности и некоторой надменности. Его речь отличалась меткостью определений, он мог задеть за живое насмешкой, часто довольно колкой. В самом деле за видимой холодностью и изысканным зубоскальством пряталось нежное и великодушное сердце.

Его чувство юмора можно оценить по истории, которую рассказывает Франсуаза Саган:

«Опаздывая к обеду, отец входит, весело напевая: “Я несусь галопом… галопом… галопом!” Но внезапно по ошеломленным взглядам сидящих за столом понимает, что ошибся этажом. Тогда, нисколько не смущаясь, он поворачивается и удаляется со словами: “Я возвращаюсь галопом… галопом!”»

Он умер от сердечного приступа 2 января 1978 года, оставив в памяти тех, кто его близко знал, образ человека блистательного ума, о котором продолжали говорить, даже не будучи уверенными в возможности однажды постичь обаяние его личности и разгадать вполне смысл его шуток. Его близкий друг, инженер-автомобилист Жан-Альбер Грегуар, один из первых разработчиков конструкции передней тяги, описывает в одной из своих книг[77] завтрак, на котором они оба присутствовали:

«Хозяин с холодным видом пренебрегал задачей создания застольной атмосферы. Скромное угощение также ей не способствовало. Куарэ попытался спасти положение, рассказывая истории, в чем он был большой мастер. Я часто думал, что дар воображения Франсуаза Саган унаследовала от отца, который вполне мог бы блеснуть в сатирическом романе…»

Детство

«Через пятнадцать лет, немного пресыщенную, меня потянет к привлекательному человеку, также слегка утомленному жизнью. Мне нравится воображать лицо этого человека. У него будут такие же маленькие морщинки, как у моего отца…» Знойным летом 1953 года Франсуаза предается прелестной неге, и пустынный Париж, изнывающий от августовской жары, вторит своим дыханием ее счастью. Как приятно работать в одиночестве над рукописью в пустой квартире на бульваре Малешерб, куда проникают лишь слабые отзвуки города. Ей нравится образ Сесиль, которой она дала имя одной из своих племянниц, и ее история про сорокалетнего отца быстро летит вперед строка за строкой.

Вечером, когда ее собственный отец машинально спросит: «Слушай, ты не слишком скучаешь?» — она ответит, вспомнив этот день одиночества перед пишущей машинкой: «Скучаю? У меня просто потрясающие каникулы!» Пьер Куарэ устроил семью в Ландах, где после отъезда из Сен-Марселена он каждое лето арендовал виллу, иногда в Кап-Бретоне, иногда в Оссегоре. На вилле Мари-Клер или на вилле Лойла — каникулы текли спокойно и однообразно — оба дома представляли собой классический образ пристанища, куда устремлялись на автомобилях горожане, бегущие от суеты к уединению.

Куарэ выбрали баскский берег, живительный климат которого был полезен Франсуазе, выглядевшей ослабленной. Но за этой хрупкостью маленького птенчика крылась невероятная энергия и сила воли. На вилле Лойла на улице Гольф в Оссегоре, которую они сняли вновь в 1954 году,

Пьер Куарэ ощущал себя счастливым отцом, видя за завтраком на террасе загорелую Кики. 1 августа он готовится отправиться в Париж по делам. Оставив службу на заводе по производству электроэнергии, он нашел работу на американской фирме, которая доверила ему управление шлифовальным заводом в Аржантейле, где дети Куарэ и их друзья играли в полуразрушенных нежилых зданиях, в изобилии разбросанных по округе.