Шарль Азнавур - Прошлое и будущее

В театральной школе я узнал маленькие секреты ремесла — куда обращаться, как находить новые роли. Мы обходились без подсказок: если было прослушивание в театре «Ма. риньи» и, например, в театре «Мадлен», то я приходил на оба. В «Мариньи» Пьер Френей собирался поставить пьесу «Марго» Эдуарда Бурде с великолепным составом: Ивона Прентан, Жак Дюмениль, Мадди Бэрри, Сильвия — в общей сложности пятьдесят четыре актера и актрисы — современным театральным режиссерам остается только позавидовать! После прослушивания я получил роль юного Генриха Наваррского, будущего Генриха IV. Роль Жанны д’Альбер, «моей матери», исполняла великая Сильвия. В театре «Мадлен» у меня была не столь престижная роль. Я играл мальчика из церковного хора в пьесе Шекспира «Много шума из ничего». Генрих IV в первом акте «Мариньи» — и мальчик из хора во втором акте «Мадлен», не о чем говорить, не роль, а одно присутствие. Вот уж поистине взлет и падение! Поскольку театры находились рядом, я согласился на оба контракта, и это позволило моей семье преодолеть очередные денежные затруднения. С одного спектакля на другой, и даже возвращаясь с работы поздно вечером, шел пешком. Такси было слишком большой роскошью, а парижские улицы не пугали. Мне так нравилось работать, я так гордился, что зарабатываю деньги и этим помогаю семье, что даже в плохую погоду шагал домой в приподнятом настроении. Тогда — это был 1935 год — мне как раз исполнилось одиннадцать лет, но я уже чувствовал ответственность перед близкими. Из заработанной суммы откладывал несколько франков, а остальное отдавал матери, которая ведала нашими финансами.

Приор и «Кузнечики»

Моя сестра Аида, которой тогда было двенадцать или тринадцать лет, получила ангажемент в труппу певца из Марселя, местной звезды по фамилии Приор. Он ездил с турне по Франции и даже Бельгии, исполняя песни с ярко выраженным южным акцентом.

В провинции у каждой двериБродят куры и что‑то клюют,И цыплят пугливые стайкиЗа ними под солнцем бредут.

В Бельгии он с сильным местным акцентом пересказывал бельгийские анекдоты и после каждого напевал один и тот же рефрен:

Эти старые добрые шутки, ну что ж,Они так хороши, и в БрюсселеОт улицы Руаяль до Исселя

Их каждый расскажет — от смеха помрешь.

Приор и его жена Мина, в прошлом профессиональная танцовщица, исполнявшая восточные танцы, собрали небольшую труппу детей — артистов, каждый из которых умел играть на каком‑то музыкальном инструменте. Аиду взяли концертмейстером. Она всегда была хорошей пианисткой и обладала прекрасным музыкальным чутьем, которое не раз помогало мне в работе. Детская труппа вела первое действие концерта, а во втором аккомпанировала знаменитому певцу. Все это было очень мило и нравилось публике. Помимо основной профессии Приор владел небольшим музыкальным издательством, помещения которого находились под его квартирой в предместье Сен- Мартен, районе, где жили в основном издатели. Квартал был своеобразной биржей труда. Оказавшиеся без работы артисты часами просиживали в местном кафе «Батифоль» в надежде, что их рано или поздно заметит какой‑нибудь импресарио или кинорежиссер. У Приора дети выступали в белых костюмах с красными поясами, как музыканты юга Франции, играющие на тамбуринах. Афиши гласили: «Приор и “Кузнечики”». Рядом с этими младенцами я ощущал себя крупной величиной, поскольку мне были доступны высшие театральные сферы. После ангажементов в «Мариньи» и «Мадлен», пройдя прослушивание в театре «Одеон», я получил роль в пьесе Виктора Маргерита «Дитя».

Но в один прекрасный день оказался без работы. Аида сообщила Приорам, что я могу присоединиться к труппе. Однако для этого нужно было поставить свой номер. Я сносно имитировал Майоля, Чарли Чаплина и некоторых других известных артистов. Мне бы хотелось добавить в список и Мориса Шевалье, но этот номер был отдан любимчику Мины Приор, сыну английского клоуна, бросившего свою французскую семью и вернувшегося на родину с другой женщиной. Любимчика звали Гарри Сканлон. Его имитации имели самый большой успех в первом отделении. Во втором отделении, аккомпанируя звезде эстрады, я играл на металлофоне, Гарри — на ударных, Кисс Насимбени на скрипке, Бруно, самый старший из нас, на аккордеоне, и Тони Овио на гитаре. Еще были Пальмира — сестра Бруно, Гигиш и Джэки Лучани, снявшаяся в фильме «Зузу» с Джозефиной Бэйкер, но точно не помню, на каких инструментах они играли. Отец Бруно преподавал нам музыку. У него был ярко выраженный пьемонтский акцент: «Ду — рреми — фа — шуль — ла — ши — ду».

Атмосфера в труппе была великолепная. Утром, даже если в этот день не было представления, мы приходили, чтобы подготовить все к спектаклю, раздать дирижерам музыкальные партитуры, заняться костюмами и бутафорией. А затем отправлялись в турне на большой машине «рено», которую вел сам Приор. Если скорость превышала 40 километров в час, Мина разражалась криками: «Пьеро, ты сошел с ума, ты всех нас погубишь, несешься как безумный! Подумай о детях!». Детей на заднем сиденье тошнило и рвало, они ныли и стонали. Приходилось делать остановку, устраивали пикник, все пели, веселились, были счастливы… Это была настоящая семейная жизнь. И труппа действительно была для нас второй семьей. Приоры платили родителям и при этом давали нам достаточноденег на карманные расходы, мы могли купить себе сладости и другие мелочи, необходимые каждому ребенку. Летом Приор снимал здание ратуши Кензона, что в южных Альпах, и мы проводили чудесные каникулы в этой очаровательной деревеньке. Несколько лет назад мне захотелось вновь увидеть Кензон. Деревня совсем не изменилась. Продавщица из галантерейной лавки, конечно, стала намного старше, впрочем, как и я, но я сразу узнал ее. И кюре жил все там же, хотя давно вышел на пенсию.

Вперед, Марсель!Ночной порой и под знойным солнцемПей анисовый ликер,Пой веселые куплеты —Они всегда тебе так удавались.Вперед, Марсель!Болей за игроков в шары,Спорь громко, спорь грубоДо хрипоты.Но когда в твою жизнь,Словно ветер,Легкий, но яростный ветер Прованса,Ворвется любовь —Вперед, Марсель!Обхаживай Мирей.Она ждет тебя, страстью горя,Сделай ей детей,Которые будут говорить с южным акцентом,Твоим акцентом, Марсель.

Прованс я полюбил благодаря турне и каникулам с семейством Приоров. Мне нравились его климат и местные жители, порой излишне эмоциональные, но такие искренние и доброжелательные, мне нравилась картошка, которую мы сами выкапывали из земли, и мессы, где Бруно играл на аккордеоне, но, не зная церковной музыки, просто — напросто исполнял популярные мелодии в более замедленном темпе. Это сходило ему с рук, никто не жаловался. И еще я полюбил запах лаванды, из которой, при помощи цветных лент, мы плели корзиночки, а наши родители потом клали их в шкафы для ароматизации белья. Я полюбил острую пищу, похожую на нашу, и chichi fregi — кровяную колбасу, стоимость которой определялась на метры. Каждый раз мы с тоской покидали Юг, хотя и радовались тому, что предстоит путешествие, что нас ждет сцена. И не сомневались, что на следующее лето снова вернемся туда.