Джефф Доусон - Тарантино

Вполне в духе современного либерального воспитания в семье подросток Тарантино мог смотреть в кино все, что ему вздумается (предписания цензуры в Штатах разрешают несовершеннолетним в сопровождении взрослых смотреть то, что в Англии не разрешили бы смотреть до 18 лет). “Мы все время ходили в кино, это было нашим любимым отдыхом, — говорит Конни, вспоминая о тех временах. — Должна сказать, что я сама вела себя как ребенок, когда брала его в кино… Мы смотрели “Познание плоти”, когда ему было около пяти, потом “Избавление”. Был смешной момент в “Познании плоти”, когда Арт Гарфункель пытается уговорить Кэндис Берген заняться любовью. Он все время повторяет: “Давай. Давай сделаем это”. И конечно, Квентин спрашивает во весь голос: “А чего они будут делать, мам?” Зал отпал”.

Неудивительно, что кино засело у Тарантино в крови. И в то время, пока его ровесники наслаждались чем-то вроде “Джумбо” и “Маугли”, Тарантино любил что покруче. “Избавление” брало меня за живое, — говорит он. — Я смотрел его вместе с “Дикой бандой”. Я был в четвертом классе. Бедный старина Нед Битти “визжит как поросенок” в то время, как какой-то дегенерат сообщает Джону Войту, что у его приятеля “поганая пасть”. Как можно такое позволить ребенку из приличной семьи? — Тарантино ухмыляется. — Понимал ли я, что Нед Битти занимается мужеложеством? — посмеивается он. — Нет, но я понимал, что радости он от этого не испытывает”.

В “Криминальном чтиве”, конечно, обыгрываются сцены “Избавления”, что может послужить на Руку тем, кто предполагает, что чересчур откровенные эпизоды пагубно влияют на детские умы. “Сейчас я не могу смотреть кино вместе с ней, потому что она все время болтает, — говорит Тарантино о своей матери. — Ей на самом деле понравилась “Дикая орхидея”, она считает, что “Дикая орхидея” — потрясающий фильм”.

“Ну, это преувеличение, но мне на самом деле нравится Залман Кинг, и он знает, что со мной лучше не спорить”, — парирует Конни.

Именно с этого места история немного утрачивает стройность. Начинаются совершенно фантастические рассказы о тех временах, когда его мать навещала своих родителей в Теннесси и оставляла мальчика с дедом, который в лучших традициях Аппалачей зарабатывал деньжата на контрабанде самогона. История повествует о том, что дедуля иногда оставлял внука, отправляясь на преступный промысел. Чаще всего он усаживал ребенка под колонками в кинотеатре для автолюбителей и отправлялся по собственным делам. К сожалению, все эти россказни, спровоцированные Тарантино или просто сфабрикованные прессой, — не содержат и слова правды. Они просто выдуманы. (“Понятия не имею, о ком это они, черт возьми, говорят. Мой отец умер, когда я была совсем ребенком”, — говорит Конни.) Один из главных злопыхателей Тарантино, Дон Мерфи, возникший как фигура неизбежного рока, обвинил Тарантино в том, что весь теннессийский период жизни основан на деревенском детстве его продюсера и бывшей подруги Джейн Хэмшер.

Эпизод с “Малюткой Эбнер”, по словам его матери, намного интереснее, это точно, но еще менее соотносится с реальностью. “Вы знаете, Квентину хочется иметь подозрительное происхождение, — улыбается Конни, — хотя я и не говорю, что это противоречит правде, особенно после того как он ушел из дома, потому что жил в не очень приятных местах, как он пытался это представить…”

Когда Квентину было восемь, Курт и Конни развелись. Конни не поддалась искушению излишне баловать Квентина только потому, что он рос без отца.

“В каком-то смысле я его испортила, но в других отношениях была очень строга, — говорит Конни, — хотя и он был непростым ребенком”. С годами интерес Квентина к фильмам и телевидению рос, до тех пор пока Конни не была встревожена удивительно громогласными тирадами, доносящимися из его комнаты. “Я зову: “Квентин!”, а он отвечает: “Это не я, мам, это Джи-Ай Джо”,[4] — вспоминает Конни о Тарантино, разыгрывавшем массу сценариев со своими игрушечными персонажами.

Однако, хотя Квентин и был талантливым ребенком (коэффициент его интеллекта был 160), у него начались проблемы со школой. Он был настолько непоседливым и необузданным, что учителя предложили Конни давать ему успокоительные лекарства, но Конни воспротивилась. Квентин с легкостью мог проводить время вне школы, с почти религиозным рвением описывая и каталогизируя фильмы, которые посмотрел, но его внимание не распространялось на уроки. Единственный предмет, которым он интересовался, была история — он явно считал ее “классной”.

“Я ненавидел школу, — вспоминает Тарантино в интервью журналу “Вэнити фейр”. — Школа меня угнетала. Я хотел быть актером. Все, в чем я не преуспеваю, мне не нравится. И я просто не мог сосредоточиться на школе. К примеру, я никогда не сек в математике. Правописание — я никогда не сек в правописании (все, кто близко общается с Тарантино, до сих пор поражаются, как чудовищно безграмотно он пишет). Я всегда любил читать и интересовался историей. История была как кино. Но многое из того, чему люди, как казалось, учились легко, мне давалось с трудом. До пятого класса я не умел кататься на велосипеде. Не умел плавать даже в старших классах. Я не понимал, как узнавать время, до шестого класса. Я мог назвать целые часы и половинки, но когда дело доходило до чего-нибудь посложнее, бывал абсолютно сбит с толку… Я до сих пор не могу как следует сказать, сколько времени. И когда все говорят тебе, что ты тупой и не можешь сделать того, что все могут, ты начинаешь удивляться”.

“Сила Квентина заключается в его умении писать, хотя в физическом смысле слова он этого делать не умеет, — говорит Роджер Эйвори, который стал его основным соавтором. — Квентин пишет, как слышит. Он абсолютный самоучка. Это немножко сбивает с толку”. Конни вспоминает то время, когда целое лето пилила его за то, что он украл книжку в мягкой обложке из супермаркета (судя по всему, “Переключатель” Элмора Леонарда), хотя этот поступок вряд ли поднимает Тарантино до уровня юноши-бунтаря. Но со временем Тарантино научился направлять свои амбиции в то или иное русло.

“Я не могу вспомнить, когда не хотел быть актером. Я хотел быть актером с пяти лет. Я никогда не понимал подростков, спрашивающих что-нибудь вроде: что ты собираешься делать со своей жизнью? И пытаются это выяснить. Я знал, чем я буду заниматься, с первого класса. Я хотел стать актером, вот почему я бросил школу и начал учиться актерскому мастерству”.

Однако для этого были и другие аргументы. Тарантино уже тогда не нравилось то, что он учился в частной, платной христианской школе, поэтому он начал прогуливать. “Я могла бы отсьыать его в школу каждый день, чтобы он целый день болтался на улице. Но я могла и позволить ему бросить школу. Мне казалось, что будет легче его контролировать, если разрешить ему оставаться дома”, — заключает Конни.