Кузьма Минин на фоне Смутного времени - Валерий Перхавко

class="a">{94}. В таможенных книгах сибирских городов XVII века (Верхотурья за 1673/74 г., Красноярска за 1673 г., Сургута за 1674/75 г., Тары за 1662 г., Тобольска за 1672/73 г., Тюмени за 1672/73 г.) чаще всего фигурируют просто «торговые люди», «посадские люди», «промышленные люди», «гулящие люди», «служилые люди», «лавочные сидельцы», приказчики торговцев без указания их точного чиновного статуса{95}. Он был важен для таможенников только, когда дело касалось товаров тарханщиков, наделенных привилегией освобождения от уплаты пошлин, каковой не обладали торговые люди Суконной сотни.

Посадские общины объединяли людей разных чинов и профессий: торговцев, ремесленников, ремесленников-торговцев, строителей, возчиков, бобылей, захребетников, подсоседников, лекарей, скоморохов («веселых людей»). В фискальном отношении они именовались черными людьми, несшими государево тягло и делившимися в зависимости от имущественного положения на «молодших», «середних» и «лучших» тяглецов{96}. Посадские люди выполняли разного рода казенные повинности и службы{97}. Некоторые из городских жителей занимались землепашеством, а те, кто не имел либо лишился собственных промыслов, становились наемными работниками, не чураясь «черной работой»{98}. По переписи 1646 г. на посаде в Вязьме числилось 240 дворов, том числе «23 двора торговых людей, торгуют в лавках и не в лавках и, отъезжая, всякими тавары, 162 двора всяких промышленых и ремесленых людей, а иные работают чорную работу»{99}.

Социальная стратификация городского населения России отражена в статье 26 «О бесчестье» Судебника 1550 г., в которой выделены три категории горожан: 1) большие торговые гости; 2) средние торговые и посадские люди; 3) черные городские люди «молодчие». Спустя несколько десятилетий именно из числа средних торговых людей власти стали формировать Гостиную и Суконную сотни. Приговор церковно-земского собора 1584 г. обращал внимание лишь на тех торговых людей, кто стал закладчиком{100}. В приговоре о служилых холопах от 1 февраля 1597 г. говорилось о людях, находившихся в холопстве у представителей разных чиновных групп, в том числе «и у гостей, и у всяких торговых людей»{101}. Во главе городских общин стояли земские (посадские) старосты, которым помогали земские целовальники. «Староста градцкий» переводился на греческий язык в старшем Азбуковнике второй четверти XVII в. как «архисинагог»{102}.

К числу посадских людей относились и лекари. Во Фрев-кове переулке Новгорода Великого находилось «место пусто тяглое Савки ликаря: и Савка сшел безвестно, обнищав, в 89-м году (1581/82. — В. П.), длина шестнатцать сажен, а поперег восмь сажен». Некоторые из народных лекарей специализировались на кровопускании. В писцовой книге Великого Новгорода 1583–1584 гг. зарегистрированы: на Прусской улице «место пусто тяглое Васюка кровопуска: и Васюк умер в 78-м году (1570/71. — В. П.), длина семнатцать сажен, поперег пять сажен»; «с Чюдинцове улицы на левой в переулок к Апостолом на правой стороне» нетяглый «двор владычня повара Наумка да вдовы Марьицы Семеновы жены кровопуска; длина осмнатцать сажен, а поперег семь сажен». Согласно царскому указу 1649 г. предписывалось «всяких чинов людей слободы», устроенные в городах, «на государевых посадских землях», отныне «со всеми людми и с землями по роспросу взять в посад»{103}.

Посадская община в России представляла собой территориальную корпорацию, которая пристально следила за тягло-способностью каждого своего члена и за сохранением своей целостности{104}. Помимо прямых налогов (стрелецких, ямских, полоняничных денег), на посадское население возлагались разного рода обременительные государевы повинности (дорожная, строительная, подводная, постойная и др.) и службы (при таможнях, кабаках, банях, мельницах и др.){105}. По имущественному положению оно делилось на «лучших», «серед — них» и «молодших» людей. Наряду с общностью интересов, существовали и значительные противоречия между верхушкой и низами посада. Посадские люди Сольвычегодска (1648 г.), Устюжны Железопольской (1649 г.), других городов и уездов не раз обращались к царю Алексею Михайловичу с челобитными, умоляя снизить налоги{106}.

Горожане-тяглецы постоянно проявляли недовольство тем, что от государева тягла были освобождены жители белых слобод, которые принадлежали крупным светским и духовным землевладельцам, а также закладчики. В результате повышалась налоговая нагрузка для тяглого посадского населения. Только в Боровске в XVII в. насчитывалось до 15 слобод, принадлежавших монастырям и храмам. В Москве и ее окрестностях слободами владели патриарх, ряд монастырей (Данилов, Донской, Новодевичий, Симонов, Чудов и др.) и представителей высшей аристократии (Н. И. Романов и др.).

Восстание 1648 г. в Москве ускорило начало посадской реформы. Ее правовая база была заложена указами, принятыми 13 ноября, 25 ноября, 18 декабря 1648 г. в ответ на челобитные дворян и посадских людей. Чтобы удовлетворить эти требования, указом 25 ноября 1648 г. предписывалось взять на государя в Москве и других городах все торговые и ремесленные слободы беломестцев «без лет и сыску», то есть без учета времени их возникновения. По указу 18 декабря 1648 г. в состав посадского тяглого населения зачислялись также ремесленники и торговцы из пригородных сел и деревень{107}.

Глава XIX «О посадских людех» Уложения 1649 г., в которой была изложена в целостном виде программа посадской реформы, узаконила конфискацию белых слобод, принадлежавших частным лицам и церковным учреждениям, и возвращение в тягло посадских людей-закладчиков{108}. Особое внимание уделено посаду столицы России: Москва и москвичи упоминаются в 26 из 40 статей данной главы нового свода законов.

Сыскной приказ под руководством князя Ю. А. Долгорукова в течение трех лет, с 1649 по 1652 г., занимался «строением» (устройством) посадов. Впервые такое посадское «строение» в фискальных интересах государства проводилось при Б. Ф. Годунове, в 1600–1602 гг.{109} Оно выражалось в пополнении тяглого городского населения за счет жителей белых слобод, пригородных сел, а также закладчиков и других лиц, выбывших из посадов{110}. Главную роль в проведении посадского «строения» играли специально назначенные администраторы-«строельщики», направлявшиеся на места из Москвы Сыскным приказом и составлявшие «строельные» книги городских посадов. Активное участие в «строении» принимали также уездные воеводы и местные посадские миры.

В процессе посадского строения нередко возникали конфликты с владельцами белых слобод и их торгово-ремесленным населением. В целом по стране в результате деятельности «строельщиков» в 1649–1652 гг. число посадских дворов, а значит, городских тяглецов увеличилось более чем на 10 тысяч (на одну треть). Цифры прироста податного посадского населения по разным городам Европейской части России отличались. В Москве к посаду приписали 1410 дворов бело-слободчиков{111}. Боровский посад стал состоять из 237 тяглых дворов, тогда как до проведения реформы там насчитывалось только 107 дворов. Крупная посадская община в результате приписки к посаду монастырских крестьянских слобод сформировалась к концу XVII в. в Курске{112}. В Новгороде Великом и Пскове «строение» завершилось уже после подавления народных восстаний. Новгородский посад должен был увеличиться на 20 процентов за счет 130