Елена Арсеньева - Репетиция конца света

Ознакомительный фрагмент

Приехали отборные литвины в черных мундирчиках и отрывистыми, какими-то по-немецки лающими голосами потребовали спорщиков к ответу. Как ни пытался их урезонить струсивший Альгимантас, его обвинили в отсутствии национальной гордости (в ту пору в Литве это обвинение было не менее серьезным, чем обвинение в отсутствии расового сознания в Третьем рейхе!), а Володе заломили рученьки и начали его обыскивать. А у него при себе была такая пластиковая папочка, в которой велся строжайший учет всех их расчетов с Альгимантасом... Адреса ограбленных квартир, список взятого имущества, расписки Юозы... Короче, следственной бригаде даже работать не надо было – весь материал Володя имел при себе.

И в эту минуту он понял, что пора последовать примеру многочисленных соотечественников и променять родину историческую на родину этническую... Первым шагом был рывок, потом косой свинг в челюсть ближайшего полицая, а затем – прыжок в окошко (Юоза жил, на счастье беглеца, на первом этаже). Документы его остались на столе. В документах был указан адрес.

Но больше Володя по адресу прописки не появился ни разу. Деньги и особо ценные вещи он ради осторожности держал в квартире, которую снимал у одной тихой русской пенсионерки. Об этой явке не знал никто из самых близких друзей, из самых надежных подельников. Там Володя и отсиживался трое суток – пока верный человек добывал ему новый паспорт. Так Лапиков стал Кутьковым, а после этого Володя спокойно перешел белорусскую границу и вскоре оказался в Нижнем Новгороде, где жила его мать, вышедшая замуж за нижегородца и успевшая к тому времени овдоветь.

Какое-то время Володя существовал очень даже недурно – пока деньги были. И мать к нему в ту пору очень прилично относилась. Но ютиться в однокомнатной хрущевке вдвоем было глупо – Володя купил себе квартиру, причем в верхней, престижной части города, отремонтировал ее, обставил. Приоделся. Женился на Ольге. Они съездили в загранку – в свадебное путешествие в Турцию. Отдохнули на курорте, прибарахлились, кое-какой шопинг совершили – для перепродажи здесь. А вернувшись, исполнили свою давнюю мечту – купили джип «Чероки». Классный такой, вишневого цвета... В первую же ночь после покупки, как он оставил машину на охраняемой стоянке, неизвестные доброжелатели владельца этой стоянки организовали налет на его дом, стоявший тут же, в десятке метров от охраняемых машин. Дом подожгли, стоянку тоже не помиловали. Владелец погиб, машины сгорели, нижегородская милиция только руками разводила... Оставалось утешаться, что не один Володя пострадал, человек тридцать, а то и больше, лишились таким образом дорогущей импортной техники.

Почему-то это Володю не утешило...

Ущерб пострадавшим никто не возместил. Тем, у кого тачки были застрахованы, еще удалось что-то выкачать из своих компаний. А Володя застраховаться не успел. Он ходил в милицию, требовал чего-то. Но что тут можно было требовать? И требовать нечего, и получить – тоже нечего.

Он и не получил. И остался без денег.

Практически с пустым карманом.

Надо было искать работу.

И тут Володя осознал, что он не умеет в жизни ничего, кроме как воровать. А что? Что воровать? Из Нижегородчины никто не эмигрировал, его профессиональный навык здесь был без надобности. Кое-как перебивался случайными заработками. Кое-что из купленных прежде вещей пришлось продать. А потом родился сын... Володя всерьез стал бояться, что Ольга не выдержит хронического безденежья и слиняет к другому мужику – вокруг нее всегда их вилось предостаточно. И тут Ольга первый раз привела к ним в дом свою двоюродную сестру, у которой возникли домашние проблемы...

...Помнится, в тот вечер они играли в карты, и Володе несколько раз подряд приходили туз и десятка пик.

– Карты смерти, – сказала Ольга, которая была изрядно пьяна в ту минуту.

Он усмехнулся: конечно, ведь к тому времени Ольгина сестра уже сделала ему первый заказ! Он думал, что карты указывают на тех, кого предстояло убить, что они не будут иметь отношения к нему самому!

Напрасно думал. Черная метка – вот что такое были эти карты! Черная метка – предвестие гибели.

Он посмотрел вверх и вдруг подумал, что петля над его головой очень напоминает перевернутый пиковый туз. Смешно, да?

Алена отошла от телефона.

– Девушка, карту забыли! – крикнул ей кто-то вслед, но она не оглянулась – махнула рукой и пошла дальше.

Тут же спохватилась, что, может, телефонная карта еще пригодится – куда-нибудь позвонить, там же больше половины бит осталось, – но не смогла обернуться, показать людям свое зареванное, скомканное отчаянием лицо. Да и куда, зачем ей теперь звонить? Михаил уехал... улетел в Болгарию, как сказала его квартирная хозяйка. Вернется только после десятого.

Может, она врала. Может... Но Алена поверила – не столько ее холодным, равнодушным словам, сколько своим ощущениям. Она еще в поезде почувствовала – кожей, телом, всем существом, сердцем, – что едет напрасно, что толку из этой поездки не будет. Что-то подсказывало: Михаила в Москве нет. Не понимала, почему уверена в этом, но вот, оказывается, не обманулась.

В Болгарию! Почему именно в Болгарию? Ну да, там друзья юности, оттуда недавно приезжал какой-то Васко Станчев, из-за которого Михаил, собственно, и заторчал в Москве перед Новым годом.

В Болгарию... Но в Болгарию так быстро не уедешь. Нужно оформлять визу. В один день не сорвешься. Как ни стремителен, ни внезапен в своих поездках Михаил – Стрелец все-таки! – даже ему нужно время, чтобы улететь за рубеж. Получается, что в то время, когда он писал свое жуткое письмо Алене и передавал его фирме-доставщику, он уже знал, что поедет в Болгарию? Не потому ли написал это письмо, что хотел поехать именно один, чтобы жена не мешала, не просила взять с собой, не обижалась бы, что он едет встречать Новый год с друзьями, а не с ней?

Ну да, все это было проделано именно для того, чтобы она не обижалась!

Алена остановилась, покачала головой. Ну что за бредятина в мозгу крутится?! А между тем она чувствовала, что способна сейчас поверить в любое самое неправдоподобное объяснение случившегося. Только бы найти его – это объяснение!

Ее вдруг шатнуло от внезапно навалившейся слабости. Понятно – с утра маковой росинки во рту не было, а точнее – со вчерашнего дня. Есть не хочется, однако ноженьки начали ощутимо подкашиваться. Остановилась, подождала, пока отхлынула от глаз тьма. Тьма-то отхлынула, но вместо нее навалилась необходимость решать, что же делать дальше.

31 декабря. Впереди новогодняя ночь, которую так или иначе предстоит встретить в одиночестве. И это бы еще полбеды. Хуже, что общения с людьми избежать не удастся. Потому что если даже она сейчас купит билет на ближайший поезд, то праздничная полночь застигнет ее в дороге. Со случайными попутчиками, которые, конечно, вряд ли будут спать...