Лев Анцелиович - 891 день в пехоте

Ознакомительный фрагмент

В батальон мы прибыли в конце ноября. Сразу же начались занятия по изучению материальной части ПТР, применению их в боевых условиях. Нас ознакомили с тактико-техническими данными немецких танков, с расположением наиболее уязвимых для снарядов мест. Были и боевые стрельбы из противотанковых ружей системы Симонова и Дегтярева. Ружье системы Симонова полуавтоматическое, но на 4 кг тяжелее ружья системы Дегтярева, а это очень чувствуется, когда идешь и день, и два, и три, а ружье у тебя на плече. Однажды мы погрузили ружья на повозки и тяжело поплатились за беспечность, но об этом рассказ будет позже.

Заместитель Председателя СНК СССР Косыгин А.Н. (второй слева) с группой специалистов на испытаниях нового вооружения – противотанкового ружья.

Учебно-боевые стрельбы проходили у нас интересно, стреляли мы по макетам танков, по огневым точкам. Из легкого стрелкового оружия я не могу похвастаться отличными результатами, об этом я узнал еще осенью 1940 г., когда проходил обучение в учебной прожекторной роте. А из ПТР у меня получалось – и меня, младшего сержанта, назначили первым номером расчета ПТР. Попал я в роту, где командиром был Борис Никитович Казимиров. Он казался старше меня, видимо, таким его делало положение старшего по званию и обмундирование офицера. А после войны я узнал, что он на год младше меня.

Заместителем у комроты был Кошукоев Фица Мударович, смелый офицер, лихой кавказец. С ними мне довелось воевать более года, до расформирования батальона в феврале 1944 г.

Рота занимала оборону в районе хутора Ягодное, на плацдарме, который был захвачен у немцев в конце лета 1942 г. Плацдарм назывался Еланским, был он небольших размеров – до 25 км по фронту и до 10 км в глубину. Над плацдармом господствовала высота 102,5, которую в конце лета 1942 г. удалось захватить у немцев. (О том, как был захвачен этот плацдарм, правдиво описано у Н. Грибачева. – Грибачев Н. «Белый ангел в поле». М., 1977).

Начальник штаба 94-го отд. батальона ПТР Казимиров Б.Н.

Наши Г-образные окопы располагались в 5–7 м друг от друга, на самом переднем крае, впереди наших войск не было. Один элемент буквы «Г» был расположен параллельно линии фронта, а другой под прямым углом к ней. Эта вторая часть окопа была перекрыта (леса там не было) и засыпана землей. Внутри каждого окопа стояла небольшая печурка, изготовленная бойцами из старого ведра, в ней поддерживался огонь почти круглосуточно, но так, чтобы дым не демаскировал расположение окопа. Пока один номер расчета вел наблюдение, другой отдыхал внутри окопа, а затем через определенное время происходила смена.

Конструктор Дегтярев В.А. в цехе оружейного завода. 1943 г. ПТР.

Весь период до 16 декабря 1942 г. мы вели наступательные бои, но не очень успешные. В эти дни погиб наш командир взвода Геннадий Крюков, вместо него был назначен старшина Мосейчук Николай Иосифович. Уже лежал снег в донской степи, дули холодные злые ветры, а мы день и ночь в окопах. За всю первую половину декабря мы ни разу не ночевали под крышей. В памяти сохранились темные ночи в степи, холод, белый свет ракет и постоянное желание есть.

Кормил нас старшина неважно, но не потому, что не хотел или не было продуктов. Просто такие были условия. Днем к нам подойти было нельзя – все подходы простреливались. Так что кухня появлялась в тылах роты два раза в сутки – после наступления темноты и перед рассветом. Давали нам спирт – наркомовские сто грамм, котелок пшенной полужидкой каши с мясом на двоих, котелок чая – тоже на двоих.

Суточная порция хлеба выдавалась вечером и тут же съедалась. Мой второй номер был молодым парнем, родом из Украины. Он был хорошим солдатом, товарищем, балагуром. Мы с ним ладили. У него всегда было желание курить, а табака не хватало, и он был очень благодарен мне за то, что я делился с ним своей порцией махорки. На передовой курили все, ночные дежурства протекали быстрее с козьей ножкой в зубах. И к тому же табак разгонял сон.

Небо над нами все время жило. И наши, и немецкие самолеты летали беспрерывно – в разгаре была операция по уничтожению окруженной сталинградской группировки. И на Дону, и особенно летом 1943 г. на Северском Донце мы вели борьбу с самолетами противника. Для этого во взводах оборудовали приспособление для стрельбы по воздушным целям – вкапывали столб высотой до полутора метров, на нем закрепляли как бы на оси колесо от телеги – оно вращалось. Во время боев в Донбассе пэтээровцы сбили двухфюзеляжный самолет (раму), который шел на малой высоте.

ПТР как средство противовоздушной обороны.

Наступил и наш черед. Был получен приказ на наступление. Все тщательно готовились, саперы ночью разминировали проходы, мы вели постоянное наблюдение за противником. Утром 16 декабря – мощная артиллерийская подготовка – раньше я такой не слышал – и мы двинулись вперед. Но прорвать линию обороны в первый день мы не смогли. Однако на следующий день в бой были введены новые части, соседи вклинились в оборону противника, он начал отходить, и мы двинулись вперед, на запад. Так тогда говорили, а на самом деле мы шли в юго-западном направлении, на Морозовск.

Перед нами была поставлена задача преследовать отходящего противника, не дать ему закрепиться, сбивать вражеские заслоны и развивать наступление на станицу Каргинскую. Как только мы тронулись в путь, я почувствовал, что ноги мерзнут, у меня не было валенок, а мороз был под 20 градусов. Одеты мы были тепло – теплое белье, ватные брюки, телогрейки, шинели, подшлемники. Все это у нас было, но валенки были не у всех, а сапоги не спасали ноги от мороза, который крепчал. Мы же все время в пути, под открытым небом, все хаты в хуторах либо разрушены, либо заняты штабами или медпунктами.

Кто-то из солдат роты уже достал валенки. Говорили, что снимают с убитых. Я решил, что буду мерзнуть, но с убитого снимать не стану. Об этом сказал вслух. Но на вторые сутки марша так промерз, что ног не чувствовал. И в это время мой второй номер принес мне валенки. Они подошли по размеру. Я сразу ожил, и все казалось не таким уж трудным. Но большие пальцы на ногах оказались подмороженными.

Все это время противотанковое ружье было у нас на плечах. У нас – это значит или у меня, или у моего напарника. Но по штату у второго номера был свой нелегкий груз: автомат, запасные диски к нему, 40 патронов к ПТР (каждый 250 г), противотанковая граната. Так что хотя мы и менялись, но изменялся вид оружия, которое мы несли, а не вес ноши.