Тамерлан - Александр Викторович Мелехин

Ознакомительный фрагмент

было отмечено выше, начало 60-х годов XIV века в западной части Цагатайского улуса, Мавераннахре, «каждый был себе главой, по той причине страна была расстроена, а народ был в замешательстве».

Этим решил воспользоваться чингисид Туглук Тимур-хан;[50] в феврале–марте 1360 года он собрал войско для завоевания Мавераннахра и перешел у Ходжента Сыр-Дарью.

Мавераннахрские эмиры и Хаджи Барулас из страха бежали в Хорасан (историческая область, расположенная в Восточном Иране) и перешли Сайхун (Сыр-Дарью).

В «Уложении» Тамерлан описывает дальнейшие события следующим образом: «Когда Туглук Тимур, потомок Чингисхана, перешел реку из Ходжента, намереваясь завоевать Трансоксанию (то же самое, что Мавераннахр. – А. М.), и потребовал, чтобы мы, я и эмир Хаджи Барулас и Баязид Джелангир, пришли и соединились с ним, то эти последние спросили у меня совета, говоря: «Нужно ли нам укрыться в Хорасане с нашими семействами и ордой (здесь, подданными. – А. М.) или же идти и присоединиться к Туглук Тимур-хану?»

Я отвечал им: «Вам предстоят две выгоды и одна опасность, если вы отправитесь к Туглук Тимуру; но если вы убежите в Хорасан, то встретите две опасности против одной выгоды».

Они отвергли мой совет и направили свой путь к Хорасану. Я же, имея на выбор – идти в эту страну или же повиноваться приказанию Туглук Тимура, колебался между этими двумя исходами.

В этой нерешимости я прибегнул к мудрости моего доверенного советника (духовного наставника. – А. М.), и вот его ответ: «Следующий вопрос был предложен однажды четвертому халифу Али (преисполни его Бог славой и милостью!): если бы твердь небесная была луком, тетивой которого была бы земля, если бы козни были стрелами, имеющими целью детей Адама, а сам Бог, Величайший и Высочайший, был стрелком, то где несчастные смертные могли бы найти убежище? Именно возле самого Бога люди должны были бы укрыться, отвечал халиф. Так и тебе нужно сейчас же идти и отыскать Туглук Тимура и заставить его выронить из рук лук и стрелы».[51]

Вдохновленный своим духовным наставником на борьбу с Туглук Тимуром, наш Герой явился к хану-владетелю Моголистана[52] и своею наружною покорностью завоевал расположение Туглук Тимура.

В «Автобиографии» Тамерлан продолжает свой рассказ о тех событиях: «Результат каждого предпринимаемого мною трудного дела был мне заранее известен: я узнавал то, что меня ожидает, по сновидениям. Так, когда Туглук Тимур впервые пришел в Мавераннахр, я увидел во сне, что будто бы ко мне подлетела птица шагин (сокол) и уселась ко мне на руку. В это время пришло много коров, и я их подоил.

Сновидение это, объяснили мне, предвещает мне счастие: птица, усевшаяся мне на руку, означает могущество, а множество коров предвещали мне многие выгоды. И действительно, сон мой исполнился: я присоединился к Туклуг Тимуру, и это принесло мне серьезные выгоды…

Хан был очень доволен, что я добровольно присоединился к нему и, по воле Божьей, облек меня полным доверием. Ни одного из своих предположений хан не приводил в исполнение, не посоветовавшись предварительно со мною. Так, однажды, до сведения хана дошло, что его эмиры в кипчакской степи подняли знамя бунта. Хан спросил моего совета, как следует поступить в этом случае: идти ли на кипчаков самому, чтобы примерно наказать виновных, или же послать только войско?

Я сказал: «Если ты пошлешь кого-нибудь, то будет две опасности; если пойдешь сам – одна опасность; умный человек тот, кто предпочитает одну опасность двум»…

Туглук Тимур остался очень доволен моим ответом. Вскоре хан отправился на кипчаков, сам предводительствуя войском, а мне, на время своего отсутствия, вверил управление Мавераннахром.

Туглук Тимур-хан, поручая мне управление страной, снабдил меня грамотой, в которой значилось, что Туглук Тимур отдал Мавераннахр брату своему Тимуру. Это было сделано во избежание междоусобий и притязаний врагов Туглук Тимура…».[53]

Тогда (1360 год) жители Мавераннахра очень недолго находились под властью двадцатипятилетнего Тимура. Как явствует из автобиографической части его «Уложения», Туглук Тимур, вопреки своим обязательствам, в 1361 году снова привел армию в Трансоксанию, отнял у нашего Героя управление Мавераннахром, чтобы отдать его в руки своего сына Элиас-Хаджи, а Тимура поставил главнокомандующим и советником молодого князя.

Однако, как писал М. И. Иванин, «…согласие его с правительством Элиас-Хаджи продолжалось недолго по следующим причинам: известно, что Чингисхан и первые его потомки были язычниками (шаманистами-тэнгрианцами. – А. М.), и во владениях их была полная веротерпимость; но в XIV столетии ханы потомства Хулагу, Батыя, Цагатая и их вельможи начали принимать магометанскую веру, особенно в местах, где была оседлость, где были построены мечети и школы и где была сильная корпорация магометанского духовенства и потомков Магомета.

Кочевой же народ, особенно к северу от Сырдарьи, по-прежнему оставался при языческих верованиях и обрядах, что ставило его в частые столкновения с магометанами. Войска Туглук Тимура состояли преимущественно из язычников, к которым принадлежало много узбеков.[54]

Судя по названию некоторых племен узбеков, надобно полагать, что это были остатки прежних кочевых народов, населявших при Чингисхане степи к северу от Тянь-Шаньского хребта, которые, не желая покориться ему, укрылись в ущелья Алтайского, Саянского и Тянь-Шаньского хребтов и в леса Сибири.

Но когда между потомками Чингисхана начались междоусобия, когда власть ханов ослабела, тогда узбеки в свою очередь начали делать набеги на земли цагатайских ханов, однако, вероятно не имея еще достаточных сил, чтобы быть самостоятельными, они подчинились хану Туглук Тимуру, с которым и перешли через реку Сыр.

Составляя своевольные общины, не подчиненные строгой дисциплине…, они, при вторжении в земли между реками Сыр и Аму, грабили мирных жителей, не щадя духовенства и потомков Магомета. Эти грабежи и неуважение к духовному сану были причиной частых столкновений узбеков с Тамерланом, ревностным магометанином».[55]

Именно об этих столкновениях с узбеками и их последствиях повествует Тимур в своем «Уложении»: «Когда узбеки начали совершать в Трансоксании величайшие жестокости и невыносимые притеснения (ибо уже семьдесят сеидов, потомков пророка Мухаммеда, или сыновей сеидов были брошены в оковы).

Элиас-Хаджа, потерявший всякую власть, не был в состоянии прогнать этих разбойников и остановить их неистовства. Что касается до меня, то я, стремясь приобрести доверие, стремительно ринулся на узбеков и освободил притесняемых из рук притеснителей.

Эта экспедиция была причиной возмущения военачальников Элиас-Хаджи и самих узбеков. Туглук Тимуру написали, что я поднял знамя восстания; хан, будучи слишком доверчив, послал приказание умертвить меня, но это последнее попало в мои руки.

Видя всю громадность опасности, я собрал вокруг себя храбрую молодежь из племени барулас, которую я