Валерий Перевозчиков - Правда смертного часа. Посмертная судьба.

А. Федотов: «После записи приехал такой радостный, возбужденный. Но сама запись… (Запись полностью несколько раз показана по ЦТ под названием «Монолог». — В. П.) Это не тот Володя… Я же видел его на концертах. — Он не в тонусе».

Оксана: «Володя был «из выхода», — состояние было не очень… А еще распухала нога, и там видно, как он еле ходит… Нога не гнется…»

Дополнительные детали сообщает Игорь Шевцов:

«Вот как Володя рассказывал об этой своей записи для «Кинопанорамы»:

— Маринина (режиссер видеозаписи. — В. П.) мне говорит: «Владимир Семенович, я обо всем договорилась. Мы запишем, и будет полтора часа вашего концерта в эфире». Мне и раньше предлагали одну-две песни для каких-то программ, но я отказывался. Если авторский вечер — да, а с отдельными номерами — нет. Ну, сделали запись. Я час с лишним, как полный…, выкладывался. А потом она подходит и говорит: «Владимир Семенович, Вы не могли бы организовать звонок к Суслову?» Я аж взвился:

— Да идите вы… Стану я звонить! Вы же сказали, что все разрешено!

— Да, но…»

По мнению В. Янкловича, этот разговор с Ксенией Марининой был позже…

Запись «положили на полку», ни одной песни не прошло и в «Кинопанораме». А «полка» оказалась такой далекой, что можно рассказать целую детективную историю о том, как в начале 80-х И. Шевцов и В. Шехтман «умыкнули» с помощью одного хорошего человека бобину с этой записью из владений Центрального телевидения…

23 января. Утром Высоцкий едет в Останкино к главному редактору «Экрана» Грошеву. Хотя Грошев обещал дать ответ позже, но убедить В.В., что ехать рано, Шевцову не удалось:

«Днем я позвонил ему.

— Ну как?

— Никак! Я отказался от постановки, — мрачно заявил он мне в трубку.

Я кинулся к нему. Володя лежал на тахте. Что-то бурчал телевизор, почти всегда у него включенный. Тут же сидел Сева Абдулов с рукой в гипсе, задранной к подбородку… Кто-то еще, кажется, Иван Бортник. У всех вид такой, точно объелись слабительного. Я стал у стены…

— Ну что стоишь! — рявкнул Володя. — Снимай пальто! В общем, я отказался от постановки.

— Ты не спеши.

— Да что ты меня уговариваешь! Я пришел к этому… Грошеву, а он, видите ли, за три дня не мог прочитать сценарий! Я, Высоцкий, мог, а он — не мог, твою мать!

— Да он и не обещал…

— Да ладно тебе! А как он меня встретил! «Владимир Семенович, я Вас прошу больше в таком виде ко мне не показываться…»

— А в каком виде? Я-то трезвый, а он — пьяный! И он мне такое

говорит! МНЕ!

(К слову сказать, Володя действительно тогда не был пьян, но очень болен. А уж Грошев тем более не был пьян.)»

Ситуацию разъясняет В. Янклович: «В этот день у Володи не было наркотиков. Он принял седуксен и не мог четко разговаривать. С Грошевым был очень неприятный разговор…»

Продолжение монолога Высоцкого в изложении Игоря Шевцова:

«Больше с этим сраным телевидением дела иметь не хочу! Удавятся они! И сегодня на «Кинопанораму» не поеду! Пусть сами обходятся! Ничего, покрутятся! Я на первой записи был, а сегодня — нет».

Высоцкий на вторую запись действительно не поехал. Вспоминает Эльдар Александрович Рязанов— ведущий «Кинопанорамы»:

«На следующий день, когда была назначена запись беседы со съемочной группой фильма, Высоцкий не пришел. Что случилось, мы не знаем. Твердо обещал прийти, но не явился. С. Говорухин, В.Конкин и я вместе с бригадой, делавшей «Кинопанораму», прождали его напрасно. Пытались разыскать, звонили по разным телефонам, но безуспешно».

Удалось дозвониться только Ксении Марининой: «Ждем записывать Высоцкого. Его нет и нет. Я звоню, попадаю на него. Говорю:

— Володя! В чем дело! Эльдар Александрович, Конкин, Говорухин и я ждем тебя!

— Я давно приехал!

— Как приехал, когда ты дома!

— Дело в том, что, когда я подошел к студии, я вспомнил, что на мне не тот костюм, в котором я был на записи. Я сейчас переоденусь и приеду.

Прошел еще час — нет. И мы поняли, что он уже не приедет».

(В том, что этот разговор все-таки состоялся, есть большие сомнения… Иначе о нем знали бы Э. Рязанов и С. Говорухин. — В. П.)

B. Янклович: «Не поехал он не только потому, что поругался с Грошевым. Повторяю, у него в этот день не было «лекарства». Кое- как достали, — что было делать… И он поехал в театр, а потом домой… Я позвонил:

— Как ты можешь! Там тебя люди ждут…

— А пошли они все…»

И. Шевцов: «Вот эти два события — видеозапись и неудачный визит к Грошеву, — я думаю, и вывели его из себя надолго. Конечно, были и другие причины, но о них я осведомлен плохо…»

Одна из возможных причин — ссора с Говорухиным.

C. Говорухин: «Володя не смог приехать на запись из-за нездоровья своего. Тогда мы поссорились. И где-то до июля не встречались».

В. Янклович: «Напряженка со Славой началась еще во время съемок «Места встречи…». Во-первых, Говорухин не вставил его «Песню о конце войны». Второе: когда Володя отснял «свой кусок фильма», в группе стали поговаривать, — вот Высоцкий может лучше… Славу это раздражало… Третье: тонирование (озвучивание) фильма. Озвучивали на телевидении, я поехал вместе с Володей… Володя говорит Славе:

— Слава, готовь кольца, я за три смены все это запишу.

— Нет, Володя, это невозможно.

— Для тебя невозможно, а для меня — возможно. У меня нет времени… За три дня я тебе все запишу, — готовьте…

И Володя настоял на своем — все записал за три дня. А Говорухин, конечно, хотел получше, говорил, что это не профессионально, что Володя «не попадает»… Был резкий разговор. После этого они не встречались… Да, за несколько дней до Володиной смерти я встретил Славу в Доме кино и привез на Малую Грузинскую. Они поговорили».

Но ни неприятности на телевидении, ни ссора с Говорухиным — не это главное. Действительно, Высоцкий на несколько дней исчезает из поля зрения знакомых и даже близких людей. Оксана тоже думает, что В. В. «подкосил» отказ Грошева или, точнее, их неприятный разговор… Но дело совсем в другом — Высоцкий впервые решает лечиться…

24 января на Малой Грузинской состоялся очень серьезный разговор. Болезнь Высоцкого прогрессировала, дозы «лекарства» все увеличивались. По существу, В. В. убивает себя, — и друзья это понимают.

В. Янклович: «Володя еще боялся, что попадется… Я ему говорил:

— Володя, ты все время на грани.!. Вот попадешься, и они скажут: «Напиши это!» И ты за ампулу это сделаешь. А они тогда скажут: «Вот, смотрите, какой он — ваш кумир…»

Володя никого не предал и не продал, но я скажу одну, может быть, кощунственную вещь: по-моему, он ушел вовремя. И вот состоялся этот разговор».