Любовь Овсянникова - С историей на плечах

Впрочем, когда они завели меня в комнату, то это оказался не номер, а место в номере. И довольно-таки приличное! Но нет — надо было видеть смущение бедного Тадольдера, его несчастный, враз опечалившийся вид, что он выбрал такое неприспособленное жилье, такое простое, такое не по мне. Он выглядел как побитый бобик. Ай-я-я, ай-я-я, — повторял Ильмар Романович, осматривая приготовленное мне пристанище и качая головой. Эти причитания абсолютно добивали его незадачливого помощника, только что так искренне радовавшегося жизни. Ясно же, что мужчины собирались лицезреть простую работяжку, зачуханную дурнушку, пропахшую гарью и с въевшейся в кожу лица агломерационной пылью, а тут приехала привлекательная молодая женщина в довольно красивой шубке «под котик», с интеллигентными манерами. Чем не повод повеселиться и попеть? Но ведь такую гостью, по их мнению, и селить следовало в более подходящие стены. А мне было жалко их за эти сокрушения, ибо на самом деле была привыкшей и не к таким ночлежкам в командировках по металлургическим комбинатам. Еще и считала, что мне повезло, когда они доставались без хлопот и нервов. Поэтому я расположилась там, и с облегчением вздохнула, когда осталась без провожатых.

Немного выбитая из ощущения времени ранней темнотой, я не сразу поняла, когда надо себя кормить, полагая, что с идеей организованного ужина надо распрощаться и обходиться местными ресурсами. Но вот глянула на часы — времени было полпятого по полудню. Вполне еще можно попытаться сходить в кафе, которых тут должно быть немало, коль меня привезли в центр города. Вспомнилось, что по дорогое от остановки машины до входа в отель мы проходили мимо окон явно подобного заведения — со столиками и мелькающими официантами.

Я выглянула на улицу — ночь, прикрытая звездным небом. Стены домов словно крепостные валы — без окон. Где-то вверх по улочке тьму разгоняют фонари и видны освещенные окна. Повернула туда, направо, прошла по тротуару вдоль здания. Точно, мы шли с этой стороны и вот эти окна! Вход в заведение был почти на углу этой вытянутой, оказывается, всего двухэтажной, очень старинной постройки. Полюбовавшись дышавшими стариной стенами из камня, переступила порог: просторный вестибюль, перегороженный стойкой, за которой разместилась раздевалка, справа — вход в зал. Опершись на перегородку, стоял немолодой усатый гардеробщик в униформе и форменной фуражке.

— Здесь можно поужинать? — спросила у него, он молча кивнул из-под насупленных бровей.

Оставив ему шубу, вошла в зал. Просторный, со множеством длинных столов, поставленных довольно тесно, рядом стулья. И все это из натурального дерева, очень оригинальное. Создавалось ощущение добротности, основательности, истинности. В зале было очень накурено, никогда такого не видела. Дым просто делал воздух непрозрачным.

Подбежал официант, молодой мужчина — не как у нас. По тому, как развивались события у стойки регистрации отеля, где наблюдались пререкания и нежелание администратора поселять меня там, я поняла, что надо вести себя скромно, уважительно, не демонстрировать замашки хозяйки положения, а держаться как гость — только это обеспечит успех.

— Я недавно приехала, — сказала я официанту, улыбнувшись. — Очень голодна. Хочу поесть. Это можно?

— Да, это хорошо, — кивнул он.

— Но мне нужно что-то диетическое, курицу, например.

— Да, это можно. Еще кушать?

— Да, салат, гарнир — на ваше усмотрение. А запью чаем. Есть у вас чай?

— Да, это есть чай, — я чувствовала, что официант понимал меня, но говорил по-русски раза в три хуже Клейса и Тадольдера.

Не помню, сколько я ждала, что-то не очень долго. И даже не удосужилась посмотреть по сторонам. Ну видела, что за столиками сидят одни мужчины... Ну и что? С подносом официант подбежал так же быстро, как и без подноса. Принес разом все заказанное, назвал стоимость. Я расплатилась. Ела медленно, радуясь, что мои дела поправляются, и успокоено отдыхая от перелета. Даже к дыму притерпелась: дым на земле все же казался большим благом, чем чистый воздух высоты, на которой летел самолет.

В вестибюле меня встретил уже не хмурый, а приветливый и улыбающийся гардеробщик:

— Это вам приносили курицу из ресторана? — спросил он.

— Из ресторана?

— Ну да, у нас ведь нет кухни, у нас буфет.

— Как буфет? — опешила я.

— А вы не поняли, куда зашли?

— Выходит, не поняла. Куда же?

— Это пивной бар, мадам. Так что курицу вам заказывали в ресторане. Вон в том, — он показал в окно на противоположную сторону узкой улочки и подал шубу. Продолжил: — И еще я вам скажу такое. Не ходите одна темными улицами в такой дорогой шубе.

— Это стриженый кролик, — смущенно сказала я.

— Вы молодая и красивая. У нас не принято такой даме ходить вечером одной.

Он вышел из-за стойки, помог мне одеться, проводил до выхода:

— Вам далеко идти?

— Нет, совсем рядом, — я махнула в сторону отеля. — Спасибо вам! Большое спасибо.

— Надеюсь, мадам не обиделась?

— Нет, что вы. Наоборот, — я улыбнулась ему как близкому человеку, приоткрывшему мне свою душу: — И официанту передайте мою благодарность.

Верный тон, годящийся для Эстонии, был найден.

Так началось мое четырехгодичное пребывание в Таллине, правда, наездами, зато регулярными и длительными — каждый раз по две недели. Каждый раз — полмесяца изумительной жизни.

Как правило таллинские каникулы проходили по раз установленной программе. Ильмар Романович был прекрасным научным руководителем, ответственным и заботливым. Но был он и другом, понимающим, из какой нелегкой жизни я туда приезжала и умеющим сделать сверкающий, искрящийся праздник из пребывания в их городе. Мне, почти не путешествующей и не имеющей подобных впечатлений, для этого много не требовалось. Праздники начинались несколькими днями отдыха после приезда. Затем последовательность событий была такая: семинар на кафедре с моим отчетом о проделанной работе; знакомство с коллегами Клейса и предприятиями, где они работали; обязательный обед в одном из модных ресторанов, куда меня приглашал Ильмар Романович в качестве знакомства с городом и эстонскими традициями; экскурсии по окрестностям Таллина на его авто; и накануне моего отъезда — ужин в его семье, где меня угощали сигом и другими местными морскими деликатесами.

Очень помогало то, что жена Ильмара Романовича работала заведующей отделом международного туризма ЦК КПСС Эстонии и имела возможность бронировать мне номера в лучших гостиницах, причем в любое время и на любой срок. Ее заботами в последующие свои приезды живала я исключительно в «Виру», потом в «Олимпии».