Жизнь в белых перчатках - Керри Махер

ногами, обхватывал ладонями маленькие груди так, словно ему больше ничего не надо в этой жизни.

Есть ли вообще вероятность, что она когда-нибудь оставит этого человека? Этого образованного, остроумного, заботливого мужчину, который к тому же стал ей великолепным любовником. Она засыпала, погружаясь в убаюкивающие грезы о Ренье и их замечательных детях, девочке и мальчике, которые пришли навестить ее во время съемок очередной картины Хичкока. Нет, лучше на бродвейскую репетицию. Тогда детям можно будет показать, как работают барабаны, при помощи которых движется занавес, — ребятишкам всегда такое нравится. Ее жизнь наконец-то станет полной.

Глава 27

Дом родителей Грейс на Генри-авеню превратили в по-добие съемочной студии. Спальни и ванные переделали в комнаты отдыха и гримерки. Всю мебель из красного дерева в гостиной отполировали до блеска, тщательно протертые фарфоровые светильники, вазы и всякие прочие безделушки сверкали, занавески были отглажены, а подушки взбиты. К большому огорчению хозяйки дома, фотографы переставили несколько столиков и других антикварных вещиц — «для гармонии и максимального эффекта». Хула на ее вкус была единственным, что расстраивало Маргарет Майер Келли в этот хаотичный день. В остальном при подготовке пресс-конференции она выглядела более довольной и целеустремленной, чем даже во время свадеб остальных своих детей. Грейс услышала, как мать говорит отцу:

— Разве это не изумительно? Наш дом, нашу семью, наш старый маленький Ист-Фоллс будут транслировать на весь мир!

«Да, — с иронией подумала Грейс, — похоже, мама быстро прониклась международной концепцией предстоящей свадьбы».

Ей удалось на несколько минут уединиться в своей прежней комнате наверху. Сколько слез она пролила тут ребенком из-за школьных подруг, а потом из-за парней… Дон! Казалось, со времен саги с его участием прошла целая жизнь. Мать не выбросила ненаглядных кукол Грейс, которые так часто по вечерам скрашивали ее одиночество. Они были такими послушными, засмеялась она про себя, вспоминая, как разыгрывала с ними разные сценки. Каждое лето Грейс брала их с собой на море, чтобы они и там составляли ей компанию, и время оставило свои следы на веках их открывающихся и закрывающихся глаз и на губах, с которых местами облупилась краска. От воспоминаний о днях, проведенных в обществе кукол, у нее защипало глаза, а нос заложило. «Не дури», — сказала она себе и промокнула глаза и ноздри бумажной салфеткой, спасая пудру и тушь для ресниц.

Подошел Оливер, гавкнул, требуя внимания, и Грейс рада была рассмеяться, присесть на корточки и погладить его, пока он вилял хвостом. Впрочем, лизнуть ей лицо, как он это обычно делал, в этот раз ему не позволили. Она как раз возилась с песиком, когда Ренье просунул голову в приоткрытую дверь:

— Можно к тебе?

— Заходи, пожалуйста. Не закроешь ли дверь?

Прежде чем отсечь шумы дома, Ренье свистнул Оливеру и вывел его из комнаты. Потом он подошел к Грейс, взял ее руки в свои, и, опустив глаза, она увидела удивительное кольцо с бриллиантом, подаренное им накануне. Камень был таким большим и сверкающим, что на него хотелось смотреть целыми днями, но его размер смущал ее. В том, что касалось ювелирных украшений, Грейс старалась избегать показной роскоши и оставаться в рамках хорошего вкуса. Впрочем, она же была не замужем, а, по ее представлениям, одинокие девушки должны носить жемчуг. Бриллиант — камень замужних, что бы там ни утверждал хит Мэрилин. Но ей все равно было любопытно, что скажет Эдит, когда увидит этот ее бриллиант от Картье. Мать, к примеру, заметила: «Как хорошо, что ты достаточно высока ростом для такого украшения». И в ее голосе слышалась неприкрытая зависть.

— Милая, — проговорил Ренье, — мне хотелось всего лишь тебя поцеловать, но, боюсь, меня побьет та женщина, которая красила тебе губы.

Грейс засмеялась:

Думаю, ты прав.

— Ты готова? — спросил он.

Она сделала глубокий вдох, а потом выдох.

— В той же степени, что и обычно. Хочется поскорее разделаться с этим цирком и поехать с тобой в Калифорнию. «Где я смогу работать и забыть обо всем этом безумии», — добавила она мысленно.

— Но там нас наверняка поджидает другой цирк?

— И да, и нет. Конечно, нас станут фотографировать, но вреда от этого никакого, раз уж мы официально помолвлены. А сейчас там, — Грейс указала в сторону лестницы, спустившись по которой им придется ответить на множество интригующих публику вопросов, — как всем сообщили, состоится наша главная пресс-конференция. И я надеюсь, что после нее нас на некоторое время оставят в покое.

— Я тоже на это надеюсь, хоть и жалею, что мы не в Монако. Там бы у меня была возможность лучше контролировать все это… все это безумие.

— Звучит волшебно, — согласилась она.

Жить в замке — а они официально договорились жить именно там («наконец-то как взрослые», — пошутил в разговоре с ней Ренье) — было просто мечтой, которая становилась явью. Грейс не могла дождаться, когда толстые крепостные стены отгородят их с любимым мужчиной от шумихи, сопровождавшей ее с самого начала кинокарьеры.

— Из тебя выйдет просто великолепная княгиня, — сказал Ренье, аккуратно целуя ее в щеку, чтобы не испортить макияж. Жар его дыхания и запах хорошего одеколона заставил ее вздрогнуть от вожделения. — Все девушки станут тебе подражать.

— Мне достаточно, если так будут себя вести наши дочери, — ответила она, краснея от подобного предположения. Просто чудо какое-то: все, что говорил Ренье, было идеально, почти как если бы он читал по сценарию.

Он открыл было рот, чтобы ответить, но тут снизу закричали: «Время!», и кто-то настойчиво забарабанил в дверь спальни:

— Грейси! Пора!

Это была Пегги. Участие старшей сестры в пресс-конференции не планировалось, но она все равно пришла, чтобы помочь все организовать и в случае необходимости отвлечь отца.

Грейс и Ренье переглянулись (в их взглядах читалось: «Давай с этим покончим»), совершенно синхронно вздохнули и рассмеялись.

— Мы уже становимся похожи, — отметил он, и справедливость этого замечания согрела ей душу.

Рука об руку они спустились по лестнице, позволили оператору усадить их по своему усмотрению — на диван, в окружении родителей Грейс и отца Такера. Потом впустили репортеров, которые ждали снаружи, и те с ручками и блокнотами наготове сгрудились среди осветительных приборов и камер. Затем камеры заработали, и все, включая отца Грейс, стали давать выверенные и отрепетированные ответы на заранее подготовленные вопросы.

— Мисс Келли, что вы первым делом совершите, став княгиней?

— Наверняка это будет не какое-то одно действие. Меня ждут многочисленные обязанности. Я собираюсь обсудить этот вопрос с князем Ренье, и мы вместе решим, с чего начать.