Анри Шарьер - Бабочка

Надзиратели получают помидоры, салат, редиску и уходят. Я иду впереди них с двумя крупными листами салата.

Прохожу мимо кладбища. Из-за дождя, который смыл землю, могила наполовину обнажена, и видна плетенка. Если нас не поймают, то Бог действительно с нами.

Наиболее крупный — длиной в два метра-деревянный отсек плота благополучно прибыл в назначенное место и присоединился к остальным частям плота. Без особых затруднений мне удалось поместить его в тайник, а Бурсе прибегает в лагерь, чтобы узнать, получили ли мы эту, самую важную и самую тяжелую часть плота. Узнав, что все в порядке, он просто сияет от счастья. Он, видно, сомневался в возможности незаметно пронести такую часть. Я спрашиваю его:

— Ты в чем-то сомневаешься? Думаешь, кто-то в курсе дел? Ты кому-нибудь проговорился? Отвечай!

— Нет, нет и еще раз нет!

— Мне кажется, тебя что-то волнует. Говори же.

— Мне кажется, что человек по имени Бебер Селье очень любопытен. По-моему, он видел, как Нарри берет дерево, прячет его в бочку, а потом вынимает оттуда.

Я спрашиваю Гранде:

— Этот Бебер Селье из нашей берлоги — доносчик?

Он отвечает:

— Это один из тех людей, для которых не существует ничего святого. Он служил в Иностранном Легионе, прошел через все военные тюрьмы — от Марокко до Алжира, умеет обращаться с ножом, гомосексуалист, падкий до молодых парней. Одним словом, он очень опасен. В каторге весь смысл его жизни. Если ты сомневаешься, убей его сегодня ночью. Тогда уже он точно не сможет донести.

— Но у меня нет никаких доказательств, что он собирается донести.

— Верно, но ты ведь знаешь, что люди его сорта не любят побеги. Это наносит удар по их благополучию здесь. Они не доносчики, но когда речь идет о побеге — кто знает? — ответил Гранде.

Я советуюсь с Матье Карбонери. Он считает, что мы должны убить его сегодня ночью. Он хочет сделать это сам, и я совершаю ошибку, уговаривая его не убивать Селье. Может быть, Бурсе все померещилось? Может быть, страх заставляет его видеть вещи превратно?

Я расспрашиваю Нарри:

— Ты заметил что-нибудь за Бебером Селье?

— Я ничего не заметил, но мой брат сказал мне, что Бебер Селье очень внимательно приглядывается к нам.

— Что ты думаешь по этому поводу?

— Мне кажется, что брат был слишком испуган и здорово нервничал, ему это явно померещилось.

— Я тоже так думаю. Больше не будем об этом говорить, но перед переноской последней части, будьте осторожны.

Всю ночь я был занят «марсельской игрой». Выиграл семь тысяч франков. Чем больше я рисковал, тем больше выигрывал. В 4.30 утра выхожу, якобы на работу, и иду, еще в темноте, к кладбищу. Ногой выравниваю и притаптываю землю — никак не могу разыскать мотыгу — и привожу могилу в относительный порядок. В 7 часов я отправляюсь на рыбную ловлю и иду к южной оконечности Королевского острова, к месту, где буду спускать плот. Море в этом месте неспокойно, но я знаю, что без волн нам будет трудно оторваться от острова и поэтому придется смириться с опасностью быть выброшенными на скалы.

Ловя рыбу, я все время думал о Селье. Все-таки я не имею права убивать его.

Когда захожу к Жюльет, чтобы отдать половину улова, она говорит:

— Бабочка, мне приснился дурной сон: я видела тебя в крови, а потом в кандалах. Не делай глупости. Если с тобой что-то случится, я буду страдать. Почему ты уходишь так далеко, что даже в бинокль я не могу разглядеть? А если тебя унесет волной? Никто тебя не увидит и не поможет уйти живым от акул.

— Ай! Не преувеличивай!

— Ты так думаешь? Запрещаю тебе ловить по ту сторону острова, и, если ты меня не послушаешь, устрою так, чтобы у тебя вообще отобрали право на ловлю.

— Будь благоразумна, госпожа. Я буду каждый раз говорить вашему «другу», где нахожусь.

— Хорошо. Мне кажется, ты сильно устал?

— Да, госпожа, я иду в лагерь спать.

— Хорошо, но к 4 часам я жду тебя на кофе. Придешь?

— Да, госпожа. До свидания.

Снов Жюльеты мне только недоставало для душевного спокойствия! Будто наяву у меня недостаточно забот — прибавились еще и сны!

Бурсе говорит, что он чувствует за собой слежку. Пятнадцать суток мы ждем части длиной в полтора метра. Нарри и Кенье утверждают, что они не видят ничего необычного, но Бурсе не приступает к изготовлению последней части.

Мы торопим Бурсе, который с неохотой принимается за последнюю часть. Однажды он приходит и говорит нам, что кто-то трогал части плота в его отсутствие. Мы посоветовали ему прикрепить к доске волос: тогда можно будет определить, касался ли кто-нибудь доски. Бурсе отполировал крюк и вышел из мастерской, когда в ней оставался лишь один надзиратель. И доску, и волос на ней он нашел на следующий день нетронутыми. В полдень я нахожусь в лагере и ожидаю прихода восьмидесяти рабочих в столярную мастерскую. Нарри и Кенье здесь, Бурсе отсутствует. Ко мне подходит один немец и подает записку в заклеенном конверте. Вижу, что конверт не вскрывали. Читаю:

«Волос исчез: значит, доски касались. Я попросил разрешение работать в перерыв под предлогом, что должен закончить шкатулку. Мне разрешили. Я вынесу доску и положу ее между инструментами Нарри. Передай ему. Сразу же, в 3 часа, они должны будут взять часть. Может быть, удастся обнаружить парня, который за нами следит».

Нарри и Кенье согласны. Они первыми придут к мастерской, у входа в которую будет инсценирована драка. Мы просим об этом одолжении двух друзей Карбонери — Массани и Сантини. Они не спрашивают, для чего нам это понадобилось, и это нас устраивает. Нарри и Кенье должны будут выбрать момент, когда все будут заняты дракой, и быстро вынести секцию. Если нам удастся перенести секцию, мне придется в течение месяца или двух ничего не предпринимать, так как кому-то наверняка известно об изготовлении плота, и он постарается обнаружить, кто сделал плот и где его спрятали.

Вот уже 2.30. Люди готовятся к выходу на работу. Полчаса занимает перекличка.

Нарри и Кенье идут в первом ряду, Массани и Сантини — в двенадцатом, Бебер Селье — в десятом. Нарри схватит деревянные шесты и доску перед тем, как первые из рабочих войдут в мастерскую. Когда вспыхнет драка, Бебер еще не успеет подойти к двери, раздадутся крики, и все, в том числе и Бебер, окружат дерущихся.

4 часа. Все идет по плану. Доску вытащить из часовни пока не удалось, но она надежно спрятана.

Я иду навестить Жюльет, но не застаю ее дома. На обратном пути прохожу мимо здания управления и вижу Массани и Сантини, которых ведут в карцер. Мы заранее знали, что это случится. Я прохожу мимо них и спрашиваю: