Белая эмиграция в Китае и Монголии - Сергей Владимирович Волков

полковое знамя». Весть эта, конечно, была принята с радостью, но предстоящий по этому случаю парад сильно беспокоил командный состав полка и всех его чинов; ведь к этому параду нужно было усиленно готовиться, а времени для занятий не было, так как полк продолжал нести очень тяжелый наряд по службе.

Однако 29 февраля в приказе по полку было объявлено: «Ввиду предстоящей церемонии освящения и вручения Знамени полку, согласно распоряжения командира Корпуса, в ротах ежедневно с сего числа производить строевые занятия, применительно к требованиям предстоящей церемонии. Начало занятий в 8 час. 30 мин., место занятий – в местах квартирования рот, в Дрилл-Холле и на Рейс-Корсе. Кончать занятия не позднее 11 ч. 30 мин. С малоуспевающими заниматься также и после обеда, как позволит время и обстановка. Особенное внимание должно быть обращено на занятия с чинами «специального резерва», так как таковые должны тоже присутствовать на церемонии. На занятиях должно присутствовать, по возможности, наибольшее число людей».

Началась «предпарадная страда»: занимались до 11 часов 30 минут, в 12 часов обедали, сразу после обеда производился «развод караулов», после которого очередная смена выходила по постам и караулам, сменившиеся с постов и караулов люди отдыхали ночью, а утром выходили на строевые занятия. Дальше повторялась одна и та же картина: служили, немного спали, усиленно «занимались» и опять служили. «Резервистов» гоняли на строевые занятия и после обеда, причем занимались с ними сами сержанты-майоры рот, и вскоре «резерв» достиг необходимого стандарта строевых рот и только жалкое на вид, истрепанное обмундирование, в которое одеты были чины этих «резервных взводов», отличало их от строевых чинов полка.

1 марта, согласно распоряжению штаба корпуса, «специальный резерв» при полку был расформирован. Чинам его, изъявившим желание служить в полку, после медицинского осмотра было дано право идти на пополнение 1-й и 2-й рот до численного состава каждая в 150 человек, причем имеющие рост выше 5 футов 8 дюймов назначались в 1-ю роту, все же остальные – во 2-ю.

Военные события между тем продолжали развиваться своим чередом. На границе Чапея и Хонкью шли ежедневные ожесточенные бои. Еще до начала конфликта, как говорили, под руководством немецких военных специалистов, каждая китайская лавчонка, каждая «харчев-ка» (а их были сотни на протяжении Пао-Шан род) была приспособлена как опорный пункт: грязный деревянный прилавок скрывал железобетон, а скромный выдвижной ящик этого прилавка фактически был бойницей, из которой сейчас высовывалось дуло пулемета.

Артиллерийским огнем была разрушена кирпичная православная русская церковь, построенная заботами и попечением российской православной пекинской духовной миссии. Церковь эта находилась на самой границе Чапея, невдалеке от Хонкью-парка, и около нее ютилась русская беженская беднота, которую, как мог, поддерживал материально владыко епископ Симон. Большинство гражданского населения Хонкью (главным образом японцы) эвакуировалось в центральные или западные районы Международного Сеттльмента, побросав свое имущество в наскоро заколоченных домах.

На главной улице района Хонкью, Сэчуен род, шли ожесточенные бои: ночью японцы вели «очередное» наступление по небольшим, узеньким улочкам или просто через дома, пробиваясь с Норд Сэчуен род на параллельно ей идущую Пао-Шан род, главную улицу китайского Чапея, являвшуюся в то же время границей с Сеттльментом, а утром, под нажимом китайцев, откатывались обратно, для того чтобы с наступлением темноты снова идти в подобное наступление. Кинотеатр «Одеон», на Норд Сэчуен род, в районе которого шли особенно ожесточенные бои, был разрушен артиллерийским огнем китайцев и сгорел, в таком же положении было и большинство зданий, находившихся на Норд Сэчуен род и принадлежавших японцам. Эти неуспехи японцев, по-видимому, являлись результатом совершенно бессмысленной и непонятной в военной обстановке «враждебной ревности» между регулярной японской пехотой и морскими десантными частями, высаженными с военных кораблей.

Позднее, по долгу службы, готовясь к занятиям со своими людьми, я прочитал книжку на английском языке, как пособие к изучению тактики «уличных боев в городе», написанную каким-то офицером-японцем, участником этих боев в районе «Одеона». В своем описании ночных наступлений на Пао-Шан род и утренних отступлений к «Одеону» он говорил, между прочим, о тех жертвах, которые понапрасну несла, совсем немногочисленная в то время в Шанхае, японская пехота, не получая поддержки от многочисленного морского десанта, который (конечно, высшее начальство) настаивал на том, чтобы все ведение военных операций в районе Шанхая было предоставлено им – морякам. Я не имею права не верить этому, хотя и считаю подобный подход к ведению военных операций совершенно ненормальным и даже преступным.

Высшее японское начальство ссорилось между собой, стремясь единолично заполучить лавры еще не выигранной войны и победы, японская пехота несла ненужные тяжелые потери в людском составе, военная операция затягивалась и не приносила желаемых результатов, а мирное население (женщины и дети) должно было покинуть свои жилища и имущество и искать пристанище «за линией фронта» – на Международном Сеттльменте, перейдя на совсем незавидное положение гражданских беженцев. Мужское же гражданское население Хонкью, надев на свое штатское платье красные повязки «специального резерва», обслуживало свои японские части и гибло вместе с солдатами от снарядов и пуль китайцев.

Разразившаяся над Шанхаем военная гроза настойчиво требовала усиления численного состава Русского полка, так как появлялась все большая и большая необходимость помогать полиции на территории самого Международного Сеттльмента, запруженного десятками тысяч китайцев-беженцев из районов военных действий. Эти беженцы, главным образом китайские рабочие и учащаяся молодежь (студенты), выражали ничем не прикрытую вражду и ненависть к японцам, и кровавые инциденты могли вспыхнуть в любой момент на территории Сеттльмента.

Первоначальное решение муниципального совета увеличить численный состав полка на 60 человек, путем упразднения «специального резерва» и распределения «резервистов» по кадровым ротам (1-й и 2-й), по-видимому по настоянию английского военного командования и командира Ш.В.К., было изменено: решено было формировать еще одну «кадровую» (платную) роту полного состава.

4 марта 1932 г. штаб Ш.В.К. отдал следующее распоряжение: 1. 1-я и 2-я роты полка увеличиваются в численном составе только на 25 человек каждая. 2. Приступить к формированию «4-й роты», в составе 3 офицеров и 150 чел. 3. Вновь формируемую роту временно расквартировать при 1-й роте. 4. 3-ю «волонтерскую» роту перевести в здание муниципалитета, в комнату № 367. 5. Лейтенанта М.М. Соколова откомандировать из 2-й роты и назначить на должность командира 4-й роты. 6. Старшинство формируемой роты считать с 1 марта 1932 г.

С 4 и по 12 марта от первых двух рот полка ежедневно с 9 и до 17 часов высылался наряд в составе 1 офицера и 50 волонтеров, в Дрилл-Холл, для поддержания порядка при выдаче паспортов беженцам-китайцам. В этот день, 4 марта, в городе (на Сеттльменте) ожидались