Папа римский и война: Неизвестная история взаимоотношений Пия XII, Муссолини и Гитлера - Дэвид Керцер

базе недалеко от Рима, но не предполагал, что дуче вскоре переправят в более отдаленное место. Может быть, военное командование позволит Святому престолу направить архиепископа Бартоломази, главу военной капелланской службы (и до недавних пор ярого сторонника Муссолини и фашизма), для того чтобы тот посетил свергнутого вождя и утешил его? Кроме того, кардинал вскоре после ареста Муссолини отправил послание шефу полиции, призывая его дать подчиненным четкие инструкции «по обеспечению безопасности Ракеле Муссолини, этой несчастной женщины». В последних числах июля Мальоне направил в итальянское посольство подробный список членов клана Муссолини (26 человек) с указанием местонахождения каждого и с рекомендацией не причинять им вреда[694].

Рано утром 30 июля Дино Гранди, основной автор резолюции Большого фашистского совета, явился к папе[695]. Позже он вспоминал: «Папа Пий XII приветствовал меня с отеческой благосклонностью. Он предложил мне сесть рядом с ним и во всех подробностях рассказать о тех событиях, в которых я принимал участие накануне 25 июля, о моем последнем разговоре с Дуче, о подготовке к заседанию Большого совета и о том, как оно проходило, о моих контактах с королем и с министрами королевского дома». Согласно рассказу Гранди, к которому следует относиться с долей скептицизма, он также заявил папе, что надежды Бадольо на выход Италии из войны иллюзорны и что Италия должна готовиться к защите от немецкого вторжения. Во время этой беседы раздался вой сирены воздушной тревоги. В первый момент, если верить словам Гранди, папа сидел неподвижно, а потом опустился на колени, сложил перед собой ладони и принялся вслух читать «Отче наш». Гранди встал на колени рядом с ним и вместе с понтификом начал повторять знакомые слова[696].

Поспешное формирование нового правительства превратилось в классическую министерскую чехарду, как наглядно демонстрирует судьба Джузеппе Бастианини, заместителя министра иностранных дел при Муссолини. Король вызвал его к себе 31 июля. Ранним утром он явился в Квиринальский дворец и проследовал в королевский кабинет. Виктор Эммануил был облачен в военную форму. Бастианини, пришедший во фраке, уселся перед ним, примостив на коленях черный цилиндр. Первым делом монарх поблагодарил Бастианини за ту работу, которую он проделал в сложных условиях на протяжении последних нескольких месяцев, выполняя, по сути, роль министра иностранных дел. Затем король объявил, что назначает его послом в Турцию. Этот пост освободился после того, как Раффаэле Гуарилью (бывшего посла при Святом престоле, а на протяжении последних месяцев – итальянского посла в Турции) назначили новым министром иностранных дел Италии[697].

Когда Гуарилья вернулся в Рим из Анкары, первое, с чем он столкнулся, стал вопрос о том, как поступить с зятем Муссолини, который пока оставался послом страны при Святом престоле. Было понятно, что он не может занимать этот пост. Как вспоминал сам Гуарилья, «ему не хотелось принимать против него административные меры с учетом тех личных отношений, которые сложились у нас, к тому же он всегда ценил его положительные качества». Он даже направил к Чиано одного из своих помощников – попросить, чтобы тот подал в отставку по собственному желанию. Зять Муссолини с готовностью согласился. Его поместили под домашний арест, и он, оказавшись взаперти, стал размышлять над тем, какие варианты действий у него еще остаются[698].

Вместо того чтобы назначить вместо Чиано нового посла в Ватикане, Гуарилья решил оставить этот пост вакантным. Он сам некоторое время занимал его, пока Чиано не пришел ему на смену, и у него сложились хорошие отношения с кардиналом Мальоне. Поэтому Гуарилья решил, что сам станет управлять дипломатическими контактами итальянского правительства с Ватиканом. Он назначил своего давнего коллегу, 46-летнего Франческо Бабушио Риццо, поверенным в делах итальянского посольства в Ватикане. Тесные связи Гуарильи с ватиканским Государственным секретариатом не укрылись от внимания посла Германии. «Министр иностранных дел Гуарилья и кардинал Мальоне, государственный секретарь, поддерживают тесный контакт, – сообщал Вайцзеккер в Берлин. – Оба родом из одного и того же региона, расположенного близ Неаполя. Гуарилья – ревностный католик. Не думаю, что в итальянской внешней политике есть какие-либо вопросы, о которых не становится известно Мальоне»[699].

Теперь, после падения Муссолини, церковь столкнулась с весьма насущной задачей – необходимостью снять с себя ответственность за поощрение народной поддержки его режима. Опасности, подстерегавшие церковников, были хорошо видны в Милане, где – несмотря на то, что Бадольо запретил демонстрации, – рабочие, враждебно настроенные по отношению к его правительству, вовсю протестовали на улицах. Утром 26 июля толпа разгромила миланскую штаб-квартиру фашистской партии. Примерно такой же была ситуация и в других городах Италии. Вечером того же дня тысячи людей во время стихийного марша протеста прошли по миланским улицам к пьяцца Дуомо – площади возле знаменитого собора. В толпе раздавались возгласы, обращенные против кардинала Шустера, архиепископа Миланского, давнего сторонника фашистского режима. Группки демонстрантов собирались вокруг ораторов, призывавших покончить с фашизмом и положить конец войне. На протяжении последующих дней правительство жестко реализовывало свой запрет на демонстрации, а цензура запрещала газетам сообщать о случаях выступления против особенно ненавистных местных деятелей фашистского режима. Одновременно на предприятиях начались забастовки: рабочие требовали повышения зарплаты и улучшения условий труда.

Беспорядки не ограничивались центром и севером страны. В крупном южном городе Бари 28 июля полиция открыла огонь по двум сотням демонстрантов, в основном учащихся старших классов, студентов и преподавателей, когда они устроили марш возле местной штаб-квартиры фашистской партии с требованием снять с здания фашистскую символику. На мостовой остались лежать 20 убитых. В центральной Италии происходили схожие кровавые стычки демонстрантов с правительственными силовыми структурами. По оценкам, за несколько дней после объявления о создании нового правительства 93 демонстранта были убиты, свыше 500 получили ранения, более 2000 попали под арест[700].

Епископ Колли, который как национальный руководитель «Итальянского католического действия» в былые времена не раз призывал добрых католиков поддержать войну гитлеровской коалиции, теперь выпустил новые инструкции для членов организации. Там говорилось о необходимости повиноваться новому правительству. Епископ подчеркивал, что «"Итальянское католическое действие" не отрекается от своей прошлой деятельности»[701]. Подобные высказывания стали своего рода гимном для итальянской церкви.

Папа беспокоился, что одним из последствий падения Муссолини могут стать народные восстания, в которых он видел угрозу не только Ватикану, но и собственной безопасности. Командир Швейцарской гвардии предупредил 7 августа, что ватиканским силам безопасности не хватает личного состава и экипировки, чтобы противостоять этим новым угрозам. «Развитие событий, полных неопределенности и неожиданностей, – сообщал он кардиналу Мальоне, – требует существенного улучшения вооружения, имеющегося в распоряжении гвардии». К этой просьбе он приложил служебную записку для папы, который ознакомился с ней 9 августа. Папский офицер подчеркивал, что в случае атаки на резиденцию понтифика отряда регулярной армии у гвардии не будет никаких шансов на победу, она сумеет оказать лишь символическое сопротивление. Однако, по счастью, такое нападение представляется маловероятным. «В то же время оборона может быть успешной при более вероятном нападении революционных масс в случае возможных политических беспорядков», – отмечал гвардеец. Достаточно будет сдержать натиск антиклерикально настроенной толпы до подхода сил регулярной армии, которые поспешат на выручку ватиканской гвардии. Но такая помощь, отмечал командир Швейцарской гвардии, может «прибыть лишь после того, как взбунтовавшийся сброд скопится у ворот и входов Ватикана, начнет взбираться на ватиканские стены и взломает тот или иной вход».

По мнению командира, его солдатам необходимо предоставить автоматическое оружие, в том числе пулеметы. «Революционная толпа, особенно в послевоенных условиях, наверняка будет вооружена лучше, чем Ватикан, то есть будет иметь в своем распоряжении автоматическое оружие, пушки, танки и т. п.». Командир отмечал, что использование ватиканскими силами тяжелых вооружений за пределами стен Ватикана недопустимо с политической точки зрения, а следовательно, весьма важно иметь возможность остановить бунтовщиков, как только они прорвут ватиканский периметр. Он рекомендовал затребовать у итальянского правительства 24 пулемета, а также «определенное количество ручных гранат оборонительного типа». Получив