Сергей Шингарев - "Чатос" идут в атаку

Затаив дыхание, люди слушали женщину с красивым, одухотворенным лицом, на котором ярко сверкали большие темные глаза. Долорес была точно такой, какойее видел Степанов на десятках фотографий. Скромно одетая, в темном пальто, с гладко зачесанными назад блестящими черными волосами.

На склонах Санта-Барбары рвались снаряды, доносилась частая дробь ружейно-пулеметной стрельбы: передовая была рядом. Но никто не обращал внимания на взрывы, все смотрели на Пасионарию.

Ее речь то и дело прерывалась громкими возгласами и аплодисментами собравшихся. Евгений был захвачен атмосферой энтузиазма и восторга, которым встречали бойцы и офицеры страстное выступление Долорес Ибаррури. Вместе со всеми он горячо аплодировал ей, вместе со всеми кричал: «Вива республика!»

— Мы не должны позволить Франко и его итало-германским пособникам использовать Теруэльский выступ как плацдарм для удара по Валенсии или другому пункту на побережье Средиземного моря! — закончила Долорес.

Стоявший рядом с Евгением Усатый восхищенно сказал:

— Необыкновенная женщина. Когда приеду на Родину и буду говорить об Испании — это значит буду говорить о Долорес…

Полковник Галан с группой офицеров штаба и командирами частей направился на командный пункт 22-й бригады, которой на рассвете 16 декабря предстояло овладеть перевалом Санта-Барбара и совместно с 1-й бригадой дивизии Энрике Листера — Конку дом.

Небольшими группами они продвигались вверх по узкой тропе. С заунывным свистом пролетали снаряды. Горное эхо разносило частую дробь пулеметов. Простреливаемые противником участки преодолевали ползком и бегом. Вместе со всеми, как будто она всю жизнь занималась нелегким военным делом, спокойно шла Долорес. Когда совсем близко разорвался снаряд и в воздухе просвистели осколки, Евгений не выдержал:

— Столько мужчин — и не смогли уговорить одну женщину остаться внизу! — крикнул он Усатому.

Комиссар повернул к Степанову покрасневшее от на? пряжения и мороза лицо:

— Хотел бы я посмотреть на тебя в роли уговаривающего!

Очередной взрыв заставил их сделать стремительный бросок вперед…

Степанову никогда еще не доводилось с земли видеть передний край противника.

Подступы к перевалу Санта-Барбара были опоясаны несколькими траншеями, отрытыми в полный рост человека. Крутые обледенелые скаты высоты и опорные пункты, промежутки между которыми простреливались многослойным огнем пулеметов и артиллерии, производили внушительное впечатление.

— Да, нелегкий орешек — эта Санта-Барбара, — протягивая Евгению бинокль, заметил Усатый.

В этот момент застрочили фашистские пулеметы, и Евгений, припав к заснеженному склону, ничего не ответил.

Полковник Галан подозвал к себе Степанова:

— Завтра с восходом солнца наши пехота и танки пойдут на штурм перевала. Мы планируем перед атакой наземных войск нанести удар авиации по опорным пунктам противника. Но с утра здесь, как правило, стоит туман. На бомбардировщики надежды мало. Смогут ли «чатос» нам помочь?

— Если позволит погода, будем штурмовать, — отвесил Евгений, быстро рисуя на оборотной стороне папиросной коробки схему участка обороны противника.

— Сколько времени «чатос» смогут находиться над полем боя? — поинтересовалась Долорес.

— В зависимости от обстановки. В штурмовой налет пойдут три испанские и одна интернациональная эскадрильи. По опыту знаю: испанские пилоты не любят возвращаться с лентами, полными патронов. Если не ввяжемся в бой с фашистскими истребителями, постараемся продержаться над боевыми порядками корпуса как можно дольше.

— А разве русские пилоты любят возвращаться на аэродром с неизрасходованными боеприпасами? — улыбнулась Долорес.

— Вы правы, не любят, — ответил Евгений.

— Какой бортовой номер вашего истребителя? — спросил Галан.

— Белая шестерка.

Согласовав сигналы и время атаки, Степанов попросил разрешения вернуться на Баракас.

— Пройдем да передний край к бойцам, — предложилГалан. — Хочу, чтобы они увидели представителя «Ла глориоса»[32].

Их встретили приветственными возгласами и дружескими рукопожатиями. Узнав, что с Долорес и Галаном в траншею пришел командир «чатос», бойцы стали восторженно рассказывать, как сегодня на их глазах «мос-ка» вогнал в скалу «мессера» и как столкнулись два «фиата». Степанова одобрительно хлопали по спине и просили передать летчикам приветы. В траншее, которая находилась в каких-нибудь двухстах метрах от противника, их угостили холодными консервами, оливками и даже горячим ароматным кофе.

— Когда возьмем Санта-Барбару, приезжайте к нам в гости на перевал, — пригласил Евгения командир бригады.

Обратно возвращались в густых сумерках. На скатах высоты то и дело вспыхивали строчки пулеметных трасс.

— Быстрее, быстрее, — беспокойно повторял Галан, укоризненно поглядывая на Долорес Ибаррури и Усатого, замыкавших их группу и за разговором не замечавших носившейся рядом смерти.

На Баракасе Степанова ожидала телеграмма от начальника генерального штаба. В ней говорилось: «Благодарю летчиков за отличные действия над Теруэльским выступом. Командный пункт. 15 декабря 1937 года. В. Рохо».

И еще одно радостное сообщение передал с Харики Федор Аржанухин: 9-я бригада из дивизии Энрике Листера овладела Сан-Бласом. В то же время 100-я бригада этой дивизии перерезала дорогу Теруэль — Санта-Эулалия и вышла на рубеж окружения. В распоряжении полуокруженных фашистов оставалась только узкая горловина между Сан-Бласом и Кампильо, которую завтра должны были закрыть наступающие на Теруэль с юго-запада соединения 18-го армейского корпуса.

С рассвета 16 декабря над Баракасом и Эльторо повис непроницаемый морозный туман. Температура воздуха упала до 20 градусов ниже нуля. Находившиеся у истребителей летчики тревожно прислушивались к доносившейся глухой артиллерийской канонаде. «Неужели неудастся уйти в воздух? Ведь на нас надеются!» — волновался Степанов. Он помнил восторг пехотинцев, когда вчера Галан объявил бойцам, что их будут поддерживать «чатос».

Евгений давно заметил, что и сами летчики всегда с нетерпением ожидали вылетов на штурмовку противника. Маневренный истребитель И-15 в условиях горного рельефа Испании оказался незаменимой машиной для нанесения штурмовых ударов с небольших высот. Летчиков увлекали опасные, напряженные полеты в зоне плотного ружейно-пулеметного огня, требующие отличной техники пилотирования.

Наконец усилившийся северный ветер и поднявшееся над горами солнце разогнали туман. Над аэродромами появились просветы, в которые проглядывало синее морозное небо.