Две Ольги Чеховы. Две судьбы. Книга 2. Ольга Константиновна - Татьяна Васильевна Бронзова

Искренне рад! У меня на вас большие виды. Будем работать?

– За тем и пришел, – улыбнулся ему Михаил.

В руках актер сжимал пьесу Шекспира «Гамлет». Ему хотелось начать здесь свои выступления именно с этой роли. Он даже выучил уже на немецком языке монолог «Быть или не быть», но Шульц не дал ему и рта раскрыть, тут же сообщив ему свои на него виды.

– Я всё продумал, – радостно усаживал он Михаила в кресло. – Будет грандиозное шоу. Вы поете? Танцуете?

– Да я, собственно…

– Слух есть?

– Говорят, идеальный…

– Значит, запоете, а двигаетесь вы прекрасно, это я видел. Итак, начнем с кабаре. Я сделаю из вас самого известного паяца во всем мире! Соберу вокруг вас лучших танцоров и певцов. Мы сотворим такие декорации и костюмы, что все ахнут! О, это будет воистину такое шоу, которого еще не видел мир! Мы с вами взорвем Европу, а следом за ней и Америку…

– Извините, – прервал его Чехов, протягивая принесенную с собой пьесу. – Я надеялся на классический репертуар…

– «Гамлет»? Да кому он сейчас нужен? – удивился Шульц, беря в руки томик Шекспира. – Нет, милый вы мой! Я лучше вас знаю, что нужно публике, и вы очень скоро сколотите себе приличное состояние. Поверьте мне… Надо только придумать хорошее и броское название нашему шоу!

Михаилу показалось, что он проваливается в бездну. Импресарио сейчас уничтожал его мечту, смысл и цель его жизни! Уничтожал веру в великую миссию классической драматургии.

– Но, господин Шульц, не вся же публика хочет видеть только кабаре. Многие хотят и «Гамлета».

– Вашего «Гамлета» хотят только два десятка полоумных шекспироведов. Сядут в пустой зал с книжечками и будут, уткнув носы, следить, верно ли вы произносите текст. Нет, милый вы мой, публика хочет не «Гамлета», публика хочет праздника!

– Простите, – решительно поднялся с кресла Чехов, – но в кабаре я участвовать не буду.

– Жаль. Но, может, вы еще подумаете, – расстроился Шульц, – посоветуетесь с женой…

– Я не передумаю, – твердо сказал Михаил и так посмотрел на импресарио, что тот сразу сдался.

– Хорошо-хорошо, – сказал он. – Я постараюсь найти другую достойную вас работу. Дайте мне пару дней.

В невеселом настроении возвращался Миша домой. Может, поехать в Прагу? Ведь во время тех гастролей Первой студии МХТ чешское правительство приглашало его даже создать у них театр Шекспира, театр высокой комедии и трагедии. Хотя с тех пор прошло уже шесть лет. Вполне возможно, что и там уже настроение публики за это время поменялось…

– Ну что, Мишенька? Есть новости? – встретила его Ксения.

– Да. Предлагали стать клоуном, – усмехнулся Чехов.

– Тебе предлагали выступать в Берлинском цирке? – изумилась Ксения. – Да как они посмели? Ты актер! Лучший актер Художественного театра! Таких, как ты, больше нет! Ты – гений! Это даже Станиславский признает.

– Успокойся, – обнял жену Михаил. – Мне предлагали не цирк, а ревю, в котором я был бы ведущим комиком. Но в целом ты права. Я актер, а не клоун.

– Пошли обедать, – вздохнула Ксения. – Ты ведь голодный?

– Голодный. Мне никто не звонил?

– Ольга звонила. Просила перезвонить, как вернешься.

– Так что же ты молчишь, – нервно проронил муж и тут же направился к телефонному аппарату. – Она ведь тоже обещала помочь с работой. А уж она-то меня знает. Клоуна предлагать не будет.

– Я о тебе договорилась, – сообщила ему Ольга. – Завтра к девяти часам утра тебя ждет наш продюсер на студии. Я заеду за тобой в восемь тридцать.

Эрих Поммер хорошо помнил Михаила Чехова, и хотя с тех пор прошло целых шесть лет, актер тут же встал перед его глазами, стоило только о нем напомнить.

– Мне бы хотелось в следующем фильме сняться вместе с ним, – сказала Ольга, пытаясь устроить работу для Миши как можно скорее.

Поммер тут же ухватился за эту идею.

– Это будет сенсация. Михаил Чехов и Ольга Чехова. Ты представляешь эту афишу?

– Только учти, он очень требователен. Сценарий должен быть интересным, и роль тоже.

– Отто Кранц напишет сценарий прямо для него. Сведи их вместе как можно быстрее.

Михаил уже две недели, как жил в Берлине. За квартиру Ольга заплатила на полгода вперед, как только узнала, что он с Ксенией перебрался сюда насовсем, и хотя бы об этом ему не надо было думать.

– Начнешь работать, отдашь, – сказала она ему. – И не возражай.

Он и не возражал. Ведь тех денег, что у него были, могло хватить лишь на пару месяцев. После знакомства с Поммером вечером того же дня Ольга устроила ему встречу и с Отто.

– Знакомься, – представила она ему молодого человека. – Наш лучший сценарист Отто Кранц, мой хороший друг. Он напишет тебе сценарий. Да, Отто?

– Конечно! Рад познакомиться. Много о вас слышал и даже видел вас в роли Мальволио шесть лет назад. Я, кстати, прослезился, так мне было жалко вашего Мальволио, когда он понял, что его обманули с письмом. Пожалуй, надо будет ваш персонаж в сценарии выписать вот таким же наивным, смешным и трогательным. Как вы думаете?

– Чем разнообразнее будет образ, тем интереснее его будет играть, – ответил Чехов.

– Отлично! У меня уже мелькнула кое-какая мысль, – обрадовался Отто.

– Но только написание сценария и сама подготовка к съемкам займут довольно много времени, – сказала Ольга. – Но я постараюсь пробить тебе сейчас хотя бы небольшой гонорар в счет будущего. Это, естественно, тебя свяжет со студией обязательствами, но если ты согласен…

– Согласен, – тут же ответил Михаил, так как ему очень нужны были наличные.

А через два дня уже позвонил и театральный импресарио Шульц.

– Я вас поздравляю, – радостно сообщил он. – Я послал телеграмму Рейнгардту в Вену, и он тут же прислал ответ. Он предлагает вам главную роль. Вы рады?

– Я счастлив! – воскликнул Миша.

Рейнгардт был одним из лучших театральных режиссеров Германии. Он ставил спектакли во всем мире, и не было ни одного актера, который не хотел бы у него работать.

– На днях господин Рейнгардт приезжает в Берлин, и вы с ним встретитесь, но прежде вы должны приехать ко мне. Мы с вами заключим договор на сотрудничество. Отныне я ваш агент. Без меня никаких контрактов! А ведь я уже в курсе, что вы были у Поммера и для вас пишут сценарий…

⁂

Всё складывалось как нельзя лучше, и через несколько дней, надев лучший костюм из своего гардероба, Миша Чехов отправился на встречу с прибывшим в Берлин всемирно известным режиссером Рейнгардтом.

– Я волнуюсь, как мальчишка, – говорил он Ксении, когда она повязывала ему галстук. – В последний раз я испытывал такое