На перекрестках встреч: Очерки - Людмила Георгиевна Зыкина

Интересным и живым собеседником в моей поездке по Австралии оказался и известный писатель Алан Маршалл. Его домик на окраине Мельбурна расположен в живописной местности недалеко от реки. Маршалл с любовью говорил о животных, о том, как их надо беречь и сохранять для пользы природы. От него я узнала, что в Австралии растет почти четыреста видов эвкалиптов, что сумчатые австралийские медведи коала питаются листьями только лишь одного из них, и поэтому забавные зверьки не могут существовать где-либо еще. Писатель советовал посетить заповедник под Бризбеном, где обитают редкие виды змей, попугаев, кенгуру, страусов, черных лебедей. Размышлял он и о судьбах аборигенов, коренного населения Австралии, живущих в резервациях.

– Среди аборигенов, – говорил Маршалл, – есть немало одаренных личностей. Вы, вероятно, слышали о художнике Альберте Намаджиру, работы которого экспонировались в музеях всех крупных городов Австралии. Это настоящий певец австралийской природы. Умер, а слава его продолжает жить.

Маршалл три месяца был гостем нашей страны, очень тепло отзывался о тех, с кем ему довелось общаться.

– Вы посмотрите, как изменился облик моей комнаты. Раньше, до поездки в Союз, она отражала мою страну. На стенах висели бумеранги аборигенов разных эпох, на полках располагались воловьи колокольчики, лошадиные подковы, машинки для стрижки овец – сотни предметов, и каждый из них со своей историей. Теперь рядом с ними соседствуют расписные чашки из Хохломы, шкатулки палехских мастеров. Есть даже бивень мамонта, подаренный профессором Флеровым.

Маршалл бережно приподнял со стола бивень, лежащий на пачках писем от советских друзей и прикрывавший их от порывов ветра, который то и дело врывался в открытое настежь окно.

– Теперь меня как будто окружают люди, которых я встречал в Советском Союзе, – продолжал писатель. – Я обладаю сокровищами – дружбой, любовью, верой в человека. Эти сокровища подарили мне советские люди, и я буду их беречь всю свою оставшуюся жизнь…

В Сиднее мне показали театр Елизаветы, где выступали «звезды» советского балета и другие мировые знаменитости, новое здание оперного театра. Сиднейская опера прославилась немыслимой стоимостью и продолжительностью строительства, перекрывшей все мировые стандарты и рекорды. Начало строительству положили лейбористы под грохот рекламы: «Мы строим лучший оперный театр в мире!» Либералы находили контрдоводы: «Смотрите, какое безобразие они творят! Вот куда идут народные денежки. Сколько бы на них можно было построить школ и больниц, спасти бедняков и безработных». В конце концов главный архитектор датчанин Йорн Уотсон, человек талантливый и дальновидный, обиделся и уехал. Его австралийские коллеги в знак солидарности проявили принципиальность и единодушие: ни один из них не пошел на его место. Тогда власти пригласили Уотсона обратно. Тот не поехал. С грехом пополам строительство сдвинулось с мертвой точки при помощи… лотереи. Шесть долларов за билет – сумма для лотереи немалая по любым меркам. Теперь здание величественно возвышается на Бенелонгском мысе фасадом к заливу. Его словно наполненные упругим океанским ветром купола, придуманные датчанином, прекрасно смотрятся с просторов гавани.

В один из воскресных дней я отправилась на чашку чая к новым знакомым в старый район Сиднея Киррикилле. Решила пешком пройтись по городу, посмотреть на него с огромного портового моста, за проезд по которому берут плату, и завершить прогулку в назначенном месте. Разыскать нужную улицу оказалось делом непростым. Несколько человек ничего путного на мои расспросы не могли ответить. «Возьму такси», – пронеслось в голове. Таксист тоже пожал плечами. Но связался по радио то ли с полицией, то ли с каким-то центром по уточнению коор-динатов. Проехав метров сто, мы завернули за угол. Машина остановилась.

– Вот эта улица, а вот дом, – сказал водитель, указывая на утопающий в зелени небольшой особнячок в тени деревьев.

Я протянула деньги. Таксист даже не взглянул на них.

– Всего вам доброго, сударыня, – вымолвил он. – Такая работа не стоит и цента.

…Годы спустя я снова ступила на австралийскую землю. Интерес к нам, посланцам Страны Советов, оставался по-прежнему искренным и живым. Пресса широко и объективно освещала мое пребывание в стране. В этом я убеждалась ежедневно, знакомясь с местными газетами и журналами. На встрече, организованной обществом «Австралия – СССР», фото-, кино- и телекорреспонденты забрасывали множеством вопросов, среди которых были и такие: «Сколько стоит фунт чая?», «Продается ли в Москве белый хлеб?», «Боитесь ли вы мышей и тараканов?», «Какие духи вы предпочитаете?», «Что вы цените в мужчине?», «Могут ли в вашей стране девушки по собственному желанию прервать беременность?», «А правда, что ваши женщины не умеют пользоваться косметикой, делать прически?» Много было вопросов, касающихся жизни советских женщин. И это закономерно: о них знают за рубежом, в том числе в Австралии, по существу, очень мало.

Когда меня просят рассказать о женщинах, которыми я восхищаюсь, то всегда говорю о тех, перед кем я действительно преклоняюсь. О летчике-испытателе Марине Попович, чьи спортивные достижения зафиксированы в таблицах абсолютных мировых рекордов Международной авиационной федерации; об Анне Владимировне Никулиной, прошедшей 5000 километров нелегких фронтовых дорог, штурмовавшей Берлин и под ливнем огня водрузившей в ночь с 1 на 2 мая 1945 года красное полотнище, которым была опоясана, над последним логовом фашизма – гитлеровской канцелярией; о Майе Плисецкой, танцевавшей под грохот аплодисментов и оваций на всех лучших сценических площадках мира… Родине они посвятили свои подвиги.

В Мельбурне, Сиднее, Канберре, Аделаиде, Бризбене меня слушали, затаив дыхание. И я видела в глазах симпатию и доверие.

В марте 1986 года позвонил известный австралийский импресарио Майкл Эджли: «Предлагаю вам маршрут, по которому еще никто из ваших коллег, советских артистов, не ездил. Точнее, в нем есть только пять-шесть городов, в которых раньше проходили гастроли «звезд» ансамбля Моисеева, Большого театра, «Березки» и, разумеется, ваши… Короче говоря, 19 городов в Австралии и 9 в Новой Зеландии. Всего 70 концертов за 80 дней. Гастроли планируются осенью…»

Итак, предстояла новая встреча с Австралией. Какая она будет на этот раз?

Я начала готовиться к поездке. Выучила несколько австралийских песен на английском языке pi две специально для племени маори – аборигенов Новой Зеландии.

…Несмотря на плотность графика выступлений, я успела пообщаться с самыми разными людьми – студентами, учителями, скотоводами, журналистами, дипломатами, представителями местных властей… Их дружелюбие сопровождало нас всюду. Атмосфера доверия и взаимопонимания остались такими, как и раньше. Нас хорошо помнили по прежним выступлениям тысячи людей, и это придало общему приему оттенок тепла и радушия. Видимо, и широкая реклама нашего визита сыграла в успехе немаловажную роль, потому что желающих попасть на концерты ансамбля