Эмануэль Сведенборг: Жизнь и труды - Однер Зигстедт

всего они помышляли о том, чтобы нападать на почтенного старца, которого многие любили и который имел безупречную репутацию. Кроме того, у Сведенборга имелись влиятельные друзья в правительстве и при дворе. Было совершенно ясно, что сам Сведенборг должен был остаться вне подозрений.

В Стокгольме действовала и другая, дружественная Сведенборгу сила — невидимая, но могущественная, подобная подводному течению, которое способно смягчить климат на целом континенте. Видный готенбургский промышленник Август Альстрём имел влияние в Департаменте юстиции. Он был личным другом Сведенборга и членом кружка его последователей в Готенбурге. Альстрём полагал, что Сведенборг разрешил многие трудные места в ортодоксальном богословии, способствовал возрождению интереса к Слову Божию, поощрял добродетель и побуждал верить, что мы должны жить в этом мире с пользой для людей и любить свою родину — идеи, которые не могли не привлекать каждого порядочного гражданина.

Младший брат Августа, Клаес Альстрём, служил секретарем в Департаменте юстиции, где рассматривалось дело Сведенборга. Август написал Клаесу письмо, в котором подробно рассказал о неприятностях, которые навлек на себя Бейер из-за своих убеждений. Попутно Август разъяснил брату некоторые спорные места в учении Сведенборга, отметив, например, что Сведенборг не отрицает Троицу, но полагает, что выражение «три лица» вносит путаницу и что о возрождении умерших в духовном теле сказано еще в Послании Павла к коринфянам.

Альмстрём даже предлагал Бейеру поехать за его счет в Стокгольм и попытаться на месте уладить дело, но Бейер, не имевший в Стокгольме нужных связей, решил, что ничего не добьется в приемных чванливых столичных аристократов, и предоставил свою судьбу милости Божией.

Королевский совет обнародовал свое решение 26 апреля

1770 года. Оно было довольно суровым. Совет постановил «осудить, отвергнуть и запретить теологические доктрины, содержащиеся в сочинениях Сведенборга». Доводы Розена и Бейера в защиту нового учения были отклонены Советом на том основании, что «едва ли найдется хотя бы одна среди многочисленных сект, восстававших против христианской церкви с первого столетия от Рождества Христова до нынешнего времени, которая не основывалась бы на Священном Писании». Осужденных преподавателей, однако, только предупреждали об их ошибках, и им давалось время для раскаяния, прежде чем к ним будут применены более суровые меры. На это время им запрещалось преподавание богословия.

Другая резолюция постановляла, что все книги Сведенборга, попавшие в страну, подлежат конфискации, а экземпляры, арестованные на таможне, могут быть освобождены от ареста лишь по специальному прошению Консистории.

Как ни сурово было постановление Совета, оно могло быть еще более жестким, так что Август Альстрём в письме к брату Клаесу даже выразил свое удовлетворение исходом дела. А вот Сведенборг был разгневан. Почему ему не сообщали о том, как идет расследование в Королевском совете? Его книги объявляют еретическими, его публично называют лжецом и не позволяют ничего сказать в ответ! Он обратился к королю: «Могущественнейший и всемилостивейший Король!

Я чувствую необходимость в этот момент моей жизни просить защиты Вашего Величества. Ибо со мной обошлись так, как ни с кем не обходились в Швеции со времени принятия ею христианства и тем более со времени установления здесь свободы…»

Изложив суть разбирательства, затеянного церковными начальниками в Готенбурге, и его результаты, Сведенборг писал далее: «Я покорнейше прошу Ваше Величество сделать следующее заявление: что я объявил перед всем христианским миром, что наш Спаситель воочию явил Себя мне и повелел сделать то, что я сделал, и с тех пор мне было дозволено иметь общение с ангелами и духами… я заявлял это по разным случаям в присутствии Вашего Величества, и особенно когда пользовался милостью трапезничать за Вашим столом. И кроме того, я открыл сие многим сенаторам, среди прочих графу Тессину, графу Бонде, графу Хопкену… И все это Департамент юстиции называет ложью. Если бы там мне сказали, что не могут этого уразуметь, я не посмел бы ни в чем упрекнуть их, ибо я не могу передать им состояние моего духа, дабы убедить их; равно не могу я заставить ангелов и духов разговаривать с ними или творить чудеса. Но если по поводу моих способностей существуют какие-либо сомнения, я готов засвидетельствовать самой торжественной клятвой, какую только могут мне предложить, что все это чистая правда. А то, что наш Спаситель дозволяет мне испытывать, проистекает не из моей личной воли, но ради высших интересов, касающихся блага всех христиан…». В конце обращения Сведенборг требовал передачи ему арестованных книг, которые он рассматривал как «часть самого себя».

Копию петиции Сведенборг отослал своим друзьям в Го-тенбург; написав им, что обратился к королю «для того, чтобы рассеять плоды зломыслия, которые, несомненно, сорвутся с уст некоторых лиц». В другом письме он объявил о намерении «отправиться в Амстердам для напечатания «Всеобщего богословия Новой Церкви», основанием которой является поклонение нашему Спасителю, и если сейчас не воздвигнуть на этом месте храм, здесь соорудят дома разврата…»

«Когда наши противники уйдут в мир иной, они займут подобающие им места. Мне жаль их», — так заканчивал свое письмо Сведенборг.

7 декабря 1771 года Королевский совет постановил отнестись к осужденным с мягкостью и христианским милосердием, не вменяя прошлое им в вину. Люди в Совете в конце концов устали от разбирательства, которое не прибавило авторитета правительству. В постановлении отмечалось, что «в сочинениях Сведенборга много истинного и полезного». Дело было передано в Готский апелляционный суд, что на юге Швеции, а суд решил отсрочить вынесение приговора до тех пор, пока университеты не сделают своего заключения. (Лучший способ иметь дело с горячей картошкой — это предоставить обжечься кому-нибудь другому!)

Профессора в Упсале явно пришли к мнению, что не могут доказать еретичность или неразумность сочинений Сведенборга, ибо никаких следов такого заключения обнаружить не удалось. Поскольку обвинения, выдвинутые против двух го-тенбургских богословов, не получили никакого ответа, а затевать расследование деятельности местного епископа и его консистории было и вовсе хлопотно, в Упсале в конце концов попросили разрешения «освободить их от обязанности представлять результаты расследования». Университеты не смогли доказать, что Сведенборг ошибался.

Так закончился этот важный для духовной свободы шведов судебный процесс. А много лет спустя народу Швеции была дарована полная свобода вероисповедания.

Сведенборгианство пустило корни в Вестготии, где традиция свободомыслия восходила к энергичному епископу Есперу Сведбергу. Центром нового движения стала Скар-ская епархия. Не было недостатка и в мучениках. Особо следует упомянуть о пасторе Свене Шмидте, которого отрешили от должности и объявили сумасшедшим, поскольку он настаивал на публичной проповеди учения Сведенборга. Среди жалоб местных пасторов мы встречаем забавное сообщение о том, что «многие пожилые дамы,