Павел Мальков - Записки коменданта Кремля

В эти дни, осенью 1919 года, рвался к Москве Деникин. Белые захватили Курск, взяли Орел, подступали к Туле. Московская партийная организация объявила мобилизацию коммунистов на фронт. Становились под ружье коммунисты Питера, Иваново-Вознесепска, Тиери, Саратова, Симбирска… Сотни и тысячи коммунистов вливались в Красную Армию, цементируя и сплачивая ее ряды, увлекая бойцов личным примером, закладывая основы грядущей победы.

Вызвал меня как-то Николай Ильич Подвойский и предложил, чтобы я выделил сто человек курсантов на фронт. Я запротестовал. Не могу, говорю, мне тогда Кремль не с кем будет охранять… Подвойский, однако, настаивал, и я решил обратиться к Владимиру Ильичу. Выслушав мою жалобу, Ильич глянул на меня и покачал головой:

– Эх вы, чудак-человек! Конечно, надо курсантов дать. Сейчас фронт – главное. Если белые дойдут до Москвы, Кремль поздно будет защищать, да и незачем. Нас с вами тогда рядом на телеграфных столбах повесят. Непременно.

Ильич на минуту задумался. Потом хитро улыбнулся, поманил меня пальцем и вполголоса, тоном заговорщика произнес:

– А знаете, батенька, что я думаю? Ведь контрреволюционерам-то у нас внутри, в Москве, Питере, по всей стране, все труднее становится. Народ против них стеной идет. Да и основные кадры заговорщиков мы повыбили, а где же им новых, таких же матерых взять? Негде! Не в ту сторону жизнь идет! Остались, конечно, враги, и не мало. Будут нам пакостить и дальше, но чем дальше, тем меньше их будет.

Глядишь, скоро сможем отказаться от крайних мер, будем все решительнее водворять законность. Думаю, что и Кремлю теперь не угрожает такая опасность, как прежде, а скоро, очень скоро никакая опасность не будет угрожать Кремлю. Так-то.

Владимир Ильич встал, вышел из-за стола, несколько раз прошелся по кабинету, остановился возле окна. Потом повернулся ко мне:

– Был тут у меня вчера один товарищ, весьма ответственный. Трудно, говорит, тяжело. Что-то дальше будет, удержимся ли? Смотришь на него, слушаешь и диву даешься: до чего же у человека нервы расшалились! Трудно, конечно, и впереди тяжелого немало, только разве в этом главное? Главное в том, что каждый день, каждый час миллионы рабочих и крестьян на собственном опыте убеждаются в нашей правоте, и этот опыт – лучший учитель большевизму. Буржуазия старается затемнить сознание трудящихся силой и обманом, но все ее труды разлетаются, как карточный домик, перед растущим сознанием пролетариата и беднейшего крестьянства, и в этом вернейший залог нашей неминуемой победы.

Я молча стоял и как зачарованный слушал Ленина.

…Прошло столько лет! За окном шумит жизнерадостная, веселая, бодрая Москва. Бесконечным потоком идут по просторным улицам люди, не знающие нищеты и угнетения, хозяева собственной жизни, своего города, своей страны. Проносятся тысячи автомобилей, сделанных на наших, советских заводах. Гудят под землей поезда метро, сделанные нашими руками. Высоко в небе реют чудесные воздушные корабли, равных которым нет в мире, – плод вдохновенного труда наших, советских конструкторов, инженеров, рабочих. А еще выше, в безбрежном эфире, бороздят космос наши, советские спутники Земли. Хорошо жить на свете!

1955–1960 гг.

Москва

Примечания

1

В царской армии и на флоте, когда несколько офицеров одного подразделения или соединения носили одну и ту же фамилию к ней добавлялся порядковый номер: Иванов 7-й, Петров 4-й, Васильев 2-й и т. д.

2

«Аврора», закончив ремонт, швартовалась у причалов Франко-Русского завода, невдалеке от устья Невы.

3

О том, когда рассматривался план взятия Зимнего, рассказывают и другие.

Один из руководителей ВРК, В. А. Антонов-Овсеенко, 1918 году, то есть через год после Октябрьских дней писал:

«Утром 24 октября по распоряжению Военно-революционного комитета выход закрытых газет был возобновлен… Военно-революционный комитет для разработки плана борьбы с Временным правительством выделил особую комиссию из трех лиц: Подвойского, Лашевича и меня, которая отдала ряд распоряжений по занятию вокзалов, наводке мостов, захвату электростанции, телеграфа и телефона, Петроградского телеграфного агентства.

Одновременно было принято решение о разгоне Совета республики. Это было осуществлено к 2 часам дня 25 октября. Принят был предложенный мною план захвата Временного правительства в Зимнем дворце» («Известия», 6 ноября 1918 г., № 243.).

Другой активный участник Октябрьского восстания и штурма Зимнего, комиссар Павловского полка в Октябрьские дни О. Дзенис, в 1921 году писал:

«Так прошла вся ночь с 24 на 25 октября… Утром я направился в Ревком (Военно-революционный комитет. – Ред.) для участия в выработке плана предстоящих действий и для получения дальнейших директив… Утром 25 октября, часов в 11, в комнате Ревкома в Смольном намечался в грубых чертах «оперативный план». Было решено оцепить Зимний дворец и Дворцовую площадь плотным кольцом. Мы, приехавшие из частей, немедленно отбыли на свои места практического проведения задачи» (Правда», 6–7 октября 1921 г., № 251.).

«Как известно, к окружению Зимнего практически приступили около 4 часов дня 25 октября 1917 года. – Ред.

4

Дзержинский писал на листке блокнота под копирку. Тогда многие так делали – оставляли себе копии для контроля.

5

Дальше везде по новому стилю, выеденному в Советской России с 1 февраля 1918 года

6

Во ВЦИК и в ряде правительственных учреждений, в частности в ВЧК, левые эсеры остались.

7

Лашевич – в прошлом старый член партии, участник Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде. В 1925–1926 гг. – активный участник троцкистско-зиновьевской оппозиции. XV съездом ВКП(б) за антипартийную работу был исключен из партии. В дальнейшем признал свои ошибки и был восстановлен.

8

Звонки в большинстве московских квартир не работали.

9

По распоряжению Ильича на посту у его квартиры был поставлен стул, и часовые могли сидеть во время дежурства.

10

Народный комиссар иностранных дел.

11

Кстати, мне за последнее время приходилось встречать всякую писанину, где Берзина изображают предателем, пособником Локкарта и т. д. и т. п. Все это – выдумка невежественных людей, взявшихся писать о том, о чем они не имеют никакого понятия. Берзин – честный советский командир, мужественно выполнивший ответственейшее поручение и сыгравший выдающуюся роль в раскрытии заговора Локкарта.