Вчера, позавчера… - Владимир Алексеевич Милашевский

Здесь их рассматривал специалист, дядя императора! Великий спец по людскому составу и сортировал по гвардейским полкам!

«Преображенец!.. Семеновед!.. Конногвардеец!.. Гвардейский экипаж!»

Сильные руки фельдфебелей и вахмистров поворачивали парня и на спине у него, на пиджачишке или на зипунишке, появлялись гигантские буквы, начерченные мелом: П… С… К… Г. Э.

Но мне все это не грозило. Я проходил по особому «студенческому» призыву. Нужно было раздеться догола. Я предстал перед тремя персонажами, облаченными в военную форму.

Ну, внешность их не обращала на себя моего внимания, чины я разбирал слабо. Но помню, что все они представлялись мне какими-то ничтожествами… В очках, в пенсне, с бородой у одного и жалкими унылыми усами у другого. Лысоватые, померкшие и потухшие, несмотря на сверкающие пуговицы и погоны! Словом, чеховские типы!

Все они вдруг вперлись в одну точку моего тела, так сказать, в центральную точку, что было мне весьма неприятно.

— Половыми болезнями не хворали?

— Нет, не хворал!

— На что жалуетесь?

Я идиотски решил сказать, что «по утрам голова болит». Понимаю, что сказал глупо, но сказал.

— Это что же, после перепоя, что ли?

— Вы, кажется, ночью время не теряли! — ехидно и зло сказал лысый человек с поникшими усами и потухшим взглядом.

— Да! Я гулял долго по набережным! Белая ночь!

Они презрительно хихикнули…

— Измерить грудь и рост! — обратились они к какому-то унтеру медицинской службы. И раздалось короткое: «Годен! Следующий!»

«Черт возьми! — сказал я самому себе. — Зеро! Ноль! Проигрыш в рулетку! Я не буду художником!»

Нельзя же быть таким простачком! Пропала моя особая цветовая гамма! Вон один каким-то купоросом себя травит, приходит на комиссию, шатается, лицо желтое. Каждый раз на шесть месяцев «на поправку» получает. Вот он будет художником!

Козлинский удивляется: «Нет! Какая воля у человека!..»

А я так: «Что будет, то будет!» Будет то, что я не буду художником! Вот и все!..

Другой, косой, глухой, ну вот он и будет художником.

Белый билет! Третий, благодаря другу матери, на какие-то привилегированные курсы летчиков поступил… Восемь месяцев обучения, да еще и практика! Глядишь, и война кончится!

Так, так! Бывший художник! Ну, теперь быстро, лучшие этюды, лучшие рисунки по друзьям распределить!

В двадцать один на Николаевском вокзале, платформа № 4! Так, так, а то военный суд!

Клавочка! Дорогая! Пришла проводить меня. И под самый конец прибежал Домрачев, запыхавшись!

Мы целуемся. Загоняют в вагон! Кое-кого провожают родители, сестры, но большинство одиноки, разглядывают собравшуюся публику.

— Какая интересная, элегантная девушка пришла проводить вас! Это — ваша невеста! — сказал мне небольшой человек с ироническим, сатанинским лицом и мягкими манерами. Почти что черт из «Братьев Карамазовых»! Мефистофель носил немецкую фамилию!.. Ну, не Петровым же или Пастуховым называться ему! Гиршпферд!..

— Разрешите представиться: студент юрист и сотрудник «Вечерней биржевой»! Гиршпферд!

Я назвал себя.

— Студент политехникума. Но это не то, что я представляю собой на самом деле!

— Да? Это — секрет?! Молодой детектив?

— Нет, не секрет, но как-то не хочется говорить о моей настоящей профессии!

Мы стали знакомиться друг с другом. Сладкопевцев — тенор, ученик консерватории. Курдюмов — поэт и студент университета.

— Вы к какому клану поэтов принадлежите? — поинтересовался кто-то.

— Я — эгофутурист! Нас немного: Константин Большаков, Пастернак, Мариенгоф и я!

Компания, судя по фамилиям, весьма «ассорти»! Вот поэта Сельдерея или Порея не хватает!

— Князь Урусов — студент Оксфорда.

Поляков, элегантнейший человек, только что приехал через Англию и Швецию из Парижа. Студент Сорбонны.

— Сам не знаю, кто я такой раньше был. Теперь отец определил меня, кажется, в Спб. университет. Я в нем ни разу не был. Я изучаю провансальскую поэзию средневековья.

— А куда мы все-таки едем? Вам кому-нибудь это известно?

— Да, кажется, в Царицын! — сказал Гиршпферд.

— В Царицын? Это что же такое?.. Город или деревня? — сказал Поляков.

— Может быть, это урочище. Кажется, есть такое русское слово? Урок, урочище?

— Что же, нас там жарить или варить будут?

— Нет! Из нас будут выпекать доблестных интеллигентных офицеров. Только и всего! Теперь производят офицеров из солдат. Такая убыль среди «настоящих» офицеров. Какова будет наша армия после победы? Армия невежд. Ну вот мы и предназначены, так сказать, восполнить пробел интеллигенции!

— Царицын — это уездный город Саратовской губернии. Я как волжанин о нем слышал, но никогда там не был! Дыра страшная… Населен главным образом черносотенцами и религиозными кликушами! Есть там женский монастырь! Словом, город средневековья. Русского невежественного средневековья.