Татьяна Тарасова - Красавица и чудовище

Они меня приглашали поработать вместе, ждали меня накануне Игр в Альбервиле в 1992 году. Ждали весь олимпийский сезон, после того как вновь решили выступать среди любителей, ждали до последнего момента. Я же в то время была увлечена Артуром Дмитриевым, не как тренер, а как простой зритель, буквально как его фанатка. Думала, что не имею права тренировать одну пару, а любить другую. Теперь мне этот довод кажется таким ерундовым, такой несусветной глупостью. Действительно, я считала Дмитриева и его партнершу Мишкутенок более эмоциональными, но прежде всего они вместе со своим тренером Тамарой Николаевной Москвиной были реформаторами. Кроме того, Катя не расставалась с Мариной Зуевой, прошедшей с ней по всем ступенькам, от юниоров до чемпионов, и мне казалось, что Марина сумеет им больше помочь. А они все меня ждали до последнего, и слава богу, на меня не обиделись, хотя и могли. Во всяком случае я чувствовала себя счастливой, когда они выиграли, они безупречно катались весь сезон. Но справедливости ради должна сказать, что на тех Олимпийских играх фантастически выступал Артур. Я плакала, такая у него получилась замечательная программа. На меня эмоционально производило сильнейшее впечатление не только катание Артура и его партнерши, но и работа Тамары, которая смогла перевернуть новую страницу в парном катании…

Но вернусь к короткой моей истории о Кате и Сереже. Чайковская считает, что если б Гордеева и Гриньков жили в Москве, то здесь, при нашей отработанной спортивной медицине, ему бы поставили верный диагноз и он бы остался жив. Я не берусь разделять мнение Лены, я не врач. Я только знаю, что произошел трагический случай и что он не должен был произойти. У Сережи год болела спина, и он ее, по советам специалистов, закачивал без конца, а, наверное, болело сердце, боль отдавалась в спине. Я понять не могу, в голове не укладывается, как у такого здорового бугаины могут быть какие-то нелады с сердцем. Работали они в мощнейшей компании и, конечно же, имели медицинские страховки, но мы же не проверяемся, оправдывая это тем, что некогда. А надо было вовремя сделать Сергею настоящее обследование, и он бы жил и здравствовал по сей день. Но не пришло ему в голову провериться. Он же молодой человек, а кто из молодых думает, что у него неполадки с сердцем. Он что, задыхался или хоть раз у него случился сердечный приступ? Никогда в жизни. Ну подумаешь, болела спина. Она болит у всех фигуристов, это профессиональное недомогание.

Я Сережу хоронила. Не приведи Господь быть на месте его мамы и Кати. Осталась дочка, которая как две капли воды на него похожа. Такая же общительная, открытая, точная копия характера отца.

Ирина Родника и Александр Зайцев

Из всех моих спортсменов Роднина и Зайцев, безусловно, самые знаменитые. Начать о них разговор — что я уже сделала с первых страниц — и не закончить его, наверное, было бы неправильно, потому что эти две фамилии знал каждый человек в Советском Союзе.

Но вот уже десять лет Ира живет в США, в Калифорнии в местечке Лейкэрохет, что в паре часов езды от Лос-Анджелеса. Так из этого городка, куда она перебралась, оставив Москву, она ни разу не переезжала. Ира тренирует любого желающего покататься на катке, где она служит, вне зависимости от возраста и умения кататься. Главное — может ли клиент оплачивать ее уроки. И Зайцев, с которым она давно разведена, тоже там, в том же клубе. Ира его позвала, и он очень много и хорошо работает. Зайцев всегда будет хорошо работать, он прирожденный тренер. У него от учеников отбоя нет, с утра до ночи все время расписано, и если ничего не изменится, он станет и известным тренером. Мне кажется, что в Саше есть талант наставника, есть умение рискнуть. Живет в нем тренерская жилка, Зайцев хорошо знает, как учить технике, он не ленив, все всегда делает с юморком, как и положено мужику-тренеру. Я его недавно видела, он вспоминал какие-то наши истории, которые я уже совершенно забыла, мы с ним смеялись, обнимались и целовались.

Запрограммировано ли было то, что им, чуть ли не самой знаменитой советской паре, предстояло расстаться? Нет, конечно. Жизнь у них после такого сверкания стала другой, точнее — другими стали цели. То же самое я могу сказать про Моисееву и Миненкова, правда, в меньшей мере. В свое время — время цензуры всего и вся — я, конечно, подобное заявить не смогла, а если бы и попробовала, то кто бы это напечатал?… Редактор моей первой книги всячески старалась убрать из рукописи даже строчку из песни Высоцкого, и этот маленький факт лишь подтверждает мою уверенность, что жизнь им поломала Система. Отпустили бы их с богом в западное ревю, тем более что любое из них предлагало за великую Роднину и Зайцева колоссальные суммы. Причем они, настоящие советские люди, хотели отдавать все свои гонорары родному государству, оставляя себе буквально суточные, только чтобы работать, только чтобы кататься, только чтобы слава не уходила, а жила постоянно рядом. Как вы думаете, как в таком случае сложилась бы их жизнь? Да они бы до сих пор вместе выступали. Потому что они должны были вдвоем, взявшись за руки, уже с ребенком и со своими золотыми медалями и званием трехкратных олимпийских чемпионов уехать на Запад и не тренировать там 365 дней в году неизвестно кого, а выступать самим. Даже их неудачливые соперники по Лейк-Плэсиду Бабилония — Гарднер до сих пор иногда появляются в каких-то ледовых шоу, так что же про великих-то говорить? Может быть, сейчас они, пятидесятилетние, уже не катались бы, а отдыхали, но еще пять — семь лет запросто под громовые овации выходили бы на лед. Другая вышла бы у них жизнь, по-другому она б сложилась.

Выброшенные из привычного расписания, выброшенные из спорта в совершенно другую обстановку, они, естественно, не смогли стать как все. Они, звезды мирового уровня, полные сил и возможностей, прозы жизни не выдержали. Им же теперь приходилось начинать свою биографию с нуля. Глупость несусветная для страны и трагедия для них — не использовать возможности, которые тебе Богом даны. Спортсмен и тренер — разные профессии. Они обязаны были использовать себя как великих исполнителей, выступать как артисты в роли выдающихся спортсменов. Эти роли им бы учить не пришлось, им полагалось кататься, кататься и кататься. О них бы делали телевизионные шоу, Голливуд про них бы ставил фильмы. Они бы имели по триста выходов в году, в самых разных знаменитых труппах. Вот тогда бы они жили по-другому, и вместе. У них давно бы там уже стоял огромный дом, а здесь бы дача обустроилась, а потом, уже став звездами на отдыхе, может быть, они и стали тренировать, предварительно открыв свою школу. Но у нас даже думать о таком считалось уже преступлением.