Синоп (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

Далее в течение событий весьма некстати вмешивается князь Меншиков, вообще недоверчиво относившийся к возможности выхода турецкого флота в море, в штормовую погоду. Поэтому, не смотря на сообщение о выходе турок, привезенных «Одессой», он не принимает никаких мер.

После боя с «Перваз-Бахре» на виду «Владимира» снова появляются две эскадры. Свидание с Новосильским и уточнение места своего нахождения, казалось бы, могли посеять в душе Корнилова сомнение в том, что только что виденная на юге эскадра – это именно эскадра Нахимова. Однако, скорее всего, никакого разговора об этой эскадре между Корниловым и Новосильским так и не произошла. Именно поэтому Навосильский, после свидания с Корниловым, продолжил поиск Нахимова в прежнем направлении, так и не изменив своего курса на юг.

По этому поводу историк Крымской войны Зайчковский впоследствии писал: «Причины, которыми в данном случае руководствовался Корнилов, а также причина не оставления Нахимову 100-пушечных кораблей не могут быть выяснены при помощи имеющихся в наших руках материалов. А между тем турецкая эскадра свободно разгуливала по Черному морю вплоть до Синопского погрома». Но как говориться легко рассуждать сидя дома на диване, а в штормовом море, когда обстановка предельно запутанна и нет никакой ясности ни в чем, принять единственно верное решение чрезвычайно сложно. Посему ошибки неизбежны и простимы».

Ах, эта милая Европа, которая всегда «радуется» успехам России. Не успело известие о пленении «Перваз-Бахри» докатится до европейских столиц, как английские журналисты уже начали дружно печатать целые полосы с описанием мифического боя, в ходе которого храбрые египтяне захватили русский пароход «Владимир» и знаменитый адмирал Корнилов сейчас уже кукует в знаменитом Семибашенном замке…

Двенадцатая глава

В штормах

Мы оставили эскадру Нахимова вышедшей 11 октября в крейсерство между Анатолией и Крымом с приказанием держаться между мысом Керемпе и портом Амастро, чтобы быть на сообщении между Константинополем и Батумом. При этом Нахимову указывалось, что до получения новых инструкций не надлежит считаться в войне с турками.

Однако Нахимов был настроен решительно. «Так как, Россия не объявляла войны, то при встрече с турецкими судами первый неприязненный выстрел должен быть с их стороны, – писал он в своей инструкции командирам кораблей. – Те же турецкие суда, которые на это решатся, должны быть уничтожены… Я убежден, что в случае разрыва между Россией и Турцией, каждый из нас исполнит свое дело».

Уже на следующий день после выхода эскадры ветер сильно засвежел, после чего штормы и ураганы уже почти без перерыва сопровождали эскадру во все время этого продолжительного плавания. Один из историков нашел для описания этой непрерывной штормовки поистине поэтические слова: «Казалось, сама природа напевала грустную лебединую песнь могучему флоту, гордо носившему в течение семи десятков лет свой флаг по волнам бурного Черного моря. Всего через год с небольшим этому флоту суждено было погибнуть в своем родном море – погибнуть, чтобы вновь возродиться твердым в наследии своих предков и еще более величественным, и прекрасным.

14-го числа эскадра Нахимова была уже у Анатолийского берега, и здесь она впервые была обнаружена трехмачтовым турецким батарейным пароходом, который осмотрел ее издали и, заметив дым подходившей «Бессарабии», скрылся из вида.

Каждые сутки плавания Нахимов старался использовать для учебы команд и офицеров. Вот один из дней плавания русской эскадры по записям в шканечном журнале пароходо-фрегата «Бессарабия»:

9 час. – «По сигналу поворотили оверштаг все вдруг».

10 час. – «Сигналом велено обучать пушечной экзерциции».

10 час. – «В исходе часа велено лечь в дрейф».

12 час. – «В половине часа велено сняться с дрейфа».

12 час. – «Сигналом велено построиться в две колонны на правый галс».

13 час. – «Велено обучать пушечной экзерциции».

13 '/2 час. – «Сигналом велено поворотить оверштаг».

15 час. – «Сигналом велено обучать ружейной экзерциции с пальбой»

16 час. – «Велено поворотить через фордевинд последовательно».

18 час. – «Велено окончить учение».

Из воспоминаний одного из участников этого плавания: «Частые тревоги приучили людей к быстроте… Орудие от прицела до прицела изготовлялось в 15–18 секунд; в три минуты после тревоги каждое орудие выбрасывало по 5 ядер прицельным выстрелом; комендор целился в назначенный предмет от 10 до 15-ти секунд от команды «трубку». Это – результат учений, взятый из журнала действий батареи. Не спорю, что в настоящем деле подобной скорости быть не может; но приуча команду к такой быстроте и правильности, можно вполне надеяться на успех действия и в самом сражении».

– На море, чтобы победить, нужно всегда долго ходить! Моряки никогда не могут, кстати, привести цезаревской тирады: пришел, увидел, победил. У нас все решительные успехи – это плод долгого и бдительного крейсерства! – говорил Нахимов тем, кто выражал свое нетерпение нескончаемым пребыванием в море.

– Вам, господа командиры, каждодневно играть парусные, артиллерийские и шлюпочные учения. Батарейным начальникам учить канониров! Абордажные партии приучать быстроте и сноровке. Старшим офицерам наблюдать, надежно ли укреплены гребные суда, якоря и орудия, закрыты ли порты и полупорты, туго ли обтянуты снасти.

«Сам адмирал, – вспоминал впоследствии один из моряков нахимовской эскадры, – «был неутомим, не давал нам заснуть, беспрестанные ночные тревоги, днем сигнал за сигналом, что то, то другое делать, ну и действительно надобно отдать справедливость, его эскадра была подготовлена замечательно, почему встреча с турецким флотом было наше страстное желание…»

Не теряя времени во время крейсерства, Нахимов основательно занимался подготовкой артиллерии к предстоящим боям. Командирам кораблей и артиллерийским офицерам он внушал:

– Надеюсь, что бой с турками мы будем вести на предельно малых дистанциях. Для этого после первых прицельных выстрелов наиболее целесообразно палить горизонтально», чтобы угол возвышения был равен нулю. Такая стрельба позволит поражать неприятеля в самые уязвимые места, и поэтому комендоры обязаны иметь на пушечных клиньях градусы, посредством которых при крене корабля орудия можно поставить в это положение!

Теперь уже командиры артиллерийских палуб-деков собирали лучших комендоров Черноморского флота: Якова Грибарева и Василия Корчагина, Григория Астафьева и Дмитрия Семенова, Павла Минакова и Алексея Лескотова. Каждый отслужил на флоте не один десяток лет и знает свое дело отменно.

– В начале ставить прицелы на нуль! Понятно?

– А чего тут не понятно-то? – чесали затылки, просоленные ветрами комендоры.

– Потом наводите пушку на видимый горизонт и замечаете в то же время крен корабля, потом по подушке и клину делаете мелом вертикальную черту, которая будет вам указателем, а на клине черта будет соответствовать числу градусов крена корабля.

– Ясно?

– Пока ясно! – кивали слушатели.

– При повороте же на другой галс также наводите орудие также все орудие