Музей «Шпионский Токио» - Александр Евгеньевич Куланов

журналистом Рихардом Зорге. Известно даже, где и когда сделана фотография: октябрь 1937 года, летний домик посла Германии в пригороде Дзуси – поселке Акия на полуострове Миура.

Под фото две подписи. Одна, видимо более ранняя, поясняет, кто на нем запечатлен: «Зорге и Зузи» (Сузи, Зюси – Сузанна Кноллер – секретарша Клингеберга). Вторая нацарапана явно после 18 октября 1941 года: «Шпион Зорге» (Spion Sorge). Вероятно, оригинал фото хранится либо в семейном архиве Клингебергов, либо в архиве НОК Германии. Интересно, что полностью снимок воспроизводится исключительно редко. Обычно из него вырезают фигуру Зорге, который, лишенный расслабленной окружающей обстановки, выглядит неестественно и несколько странно, возможно, подвыпившим. Не поэтому ли его и стараются публиковать именно в таком варианте?

Группа экспонатов № 66

Фото Р. Зорге с принцем Титибу; материалы из японской газетной хроники

Гораздо больше известен чрезвычайно атмосферный снимок, сделанный 6 апреля 1935 года в порту Иокогамы, когда в Японию впервые прибыл император Маньчжоу-Го Айсиньгёро Пуи. Зорге там на заднем плане, как будто выглядывает из-за кулисы, видно его плохо, но тут как раз нет сомнений в том, что это он. Точно так же четко идентифицируется посол Германии в Токио Герберт фон Дирксен, пожимающий руку… кому?

Легенда, прилагающаяся к снимку, отсылает к работе уважаемого японоведа – Юрия Владимировича Георгиева. Согласно ей, Зорге, во-первых, прислал это фото в Москву в 1937 году с сообщением о том, что на первом плане с Дирксеном – император Японии Хирохито.

Во-вторых, мнение Центра не могло порадовать Зорге: «Тот факт, что “Рамзай” на представлении Дирксена японскому императору был допущен в личную палатку императора, доказывает, что он считался там полностью своим человеком. Если бы он был вскрыт и использовался вслепую, то отношение к нему было бы как к советскому агенту (хотя и вскрытому тайно от него), и он ни под каким видом не был бы допущен в палатку императора. Следовательно, если считать, что “Рамзай” вскрыт, то приходится заключить большее: что он не только вскрыт, а и работает на японо-германцев в качестве дезинформатора советской разведки».

Вполне вероятно, Георгиев видел какой-то документ с приведенной выше цитатой. Но по-прежнему неясно, на что именно ссылался Юрий Владимирович, когда это писал и в связи с чем. Упомянутого им заключения Центра не нашлось ни в одном из сборников материалов по делу Зорге, равно как нет там сообщения об отправке снимка в Москву. В интернете же по меньшей мере сразу несколько авторов, дословно и аккуратно, как школьники младших классов, переписавших друг у друга этот кусок, ссылаются все на того же Георгиева. Все они одними и теми же словами замечают, что японский зоргевед Ватабэ Томия даже исследовал эту историю специально и установил, что на снимке руку Дирксену пожимает не император Сёва, а его младший брат – принц Титибу (до англоязычного интернета сообщение Ватабэ не дошло, и в западной версии Дирксен здоровается с императором Сёва).

Но точно ли это принц Титибу? Почему он знакомится с германским послом во время визита императора Пуи? А главное, почему Зорге прислал это фото в Москву спустя два года после встречи в Иокогаме, после того как сам «Рамзай» уже побывал в Москве, и с чего вдруг это обычное журналистское фото привлекло такое внимание разведки? – ответов на эти вопросы нет. Возможно, помогло бы установление местонахождения оригинала, но… Как обычно в истории с меморабилиями Зорге, нам об этом остается лишь мечтать – как мечтал в 1989 году советский журналист об общественном, частном или государственном музее Рихарда Зорге. С той только разницей, что некоторые вещи и документы мы утратили навсегда из-за ухода их хранителей, а некоторые, наоборот, стали доступнее благодаря интернету, так надоевшей многим из нас виртуальной реальности, но не только.

Кинозоргиана

В доинтернетовскую эпоху в роли главного симулякра реальности подвизались кинематограф и его ученик и конкурент – телевидение. Самые яркие, выпуклые и настолько популярные образы, что многие из них живы до сих пор, создавались именно для больших белых и маленьких голубых экранов. Неудивительно, что, когда мир и царящие в нем «мастера искусств» узнали о феноменальном разведчике с по-киношному драматическим характером и трагической судьбой, экранизация истории о нем оставалась вопросом времени. Удивляет другое: попыток перенести образ Зорге на экран мало. Если не считать картин, снятых о друзьях и агентах Зорге, где он не является главным героем (например, о Рут Вернер в Восточной Германии или о Одзаки Хоцуми в Японии), по состоянию на конец 2021 года их всего-навсего четыре (в 1970 году появилась еще одна – «Дело Зорге» («Der Fall Sorge») Германа Кугельштадта, но это телевизионный фильм и весьма своеобразный. Актерский состав в нем выглядит так, как будто подбирали актеров в коридоре киностудии по принципу кто свободен, а не кто похож. Актеру Арно Ассману, исполнившему роль Зорге, в момент съемок было 62 года. Стоит напомнить, что Зорге погиб в 49. В роли основных персонажей-японцев (Исии Ханако, инспектор Охаси, прокурор Ёсикава) снялись немцы, во второстепенных – китайцы, говорящие по-немецки, и только Одзаки Хоцуми сыграл японец, а в основу сценария были положены многочисленные, изначально выходившие как бы сериями, публикации журнала «Шпигель». Понятно поэтому, что телевизионный Зорге был почти все время пьян, большая часть действия происходила в немецком ресторане «Рейнгольд», выглядящем на экране как обычный хороший европейский ресторан 1960—1970-х годов, и где Исии Ханако работала гейшей. Начинается фильм с того, что Зорге вместе с Одзаки убивает японца, пробравшегося в квартиру, а рассказывать о московских сценах – тратить время впустую. Достаточно упомянуть, что главе Разведупра Урицкому помогает полковник реально существовавший Борович, а после его ареста – совершенно фольклорный полковник Петрович. Жена Рихарда – Екатерина Зорге (так!) работает в месте, на котором висит вывеска на неизвестном науке языке: «Объявить нефтяноN общетво»… Не случайно даже в германской прессе рецензии на телефильм выходили сдержанные:

«Очень мало удалось узнать о том, что заставило Зорге служить Советам… Непонятно, что привлекло его в коммунизме, которому он столько лет оставался верен… В фильме он, как положено герою боевика, выполняет свой долг и обязанности… Прекрасная игра актеров (особенно Арно Ассмана) компенсирует отсутствие глубины сюжета»{149}.

Последняя фраза применима к большинству фильмов о Зорге. Беспомощность именитых режиссеров разных стран, стоящих на отличных друг от друга (порой противоположных) идеологических и художественных позициях, в изображении на экране тех событий и главного героя вызывает непроходящее изумление. Посмотрим еще несколько примеров кинозоргианы.

Практически неизвестная отечественному зрителю первая попытка запечатлеть художественный образ Зорге на экране принадлежала Файту Харлану – немецкому режиссеру, у которого имелось даже нечто общее с его