Дмитрий Кустуров - Сержант без промаха

Но здесь тот случай, когда важен не столько результат, сколько сама личность стрелка. И на фронте, и на родине многие видели в нем меткого да ловкого охотника, чем снайпера с уникальным даром интуитивного предугадывания поведения противника на поле сражения. Люди без подобного дара в снайпинге долго не продерживались, хотя за короткое время добивались внушительных результатов. В подтверждение своего утверждения, по старой привычке, сошлюсь на командиров высшего ранга, без сомнения компетентных в военных делах. Маршал И. С. Конев назвал Охлопкова "великим снайпером земли российской". А другой маршал И. X. Баграмян, как бы расшифровывая эти слова, писал об Охлопкове"…Это был редкостный мастер меткого огня, который действовал с одинаковым успехом и в обороне, и в наступлении". К тому же читатель знает, как бил он из противотанкового оружия, пулемета и автомата. Он мог вести огонь из 45,-миллиметрового орудия или миномета. И вряд ли сыщется второй такой разносторонний меткий стрелок из числа участников Отечественной войны.

Отзыв двух крупных военных деятелей — это дань признания ими заслуг Охлопкова-воина. Но Федора Матвеевича уважали и ценили не в меньшей мере и как человека, что нам особенно важно и дорого. Тут опять-таки не могу не сослаться на два человеческих документа, показывающих, кем был Охлопков для товарищей по оружию и кем являлся в свое время для молодежи.

Вот первое письмо:

"Здравствуй дорогой, фронтовой друг мой… Ну как не поздравить и не написать тебе это письмо? Когда услышал по радио о тебе, заплакал то ли от радости, то ли от того, что мой друг остался жив… Если дойдет мое письмо, то пиши все подробно о себе. Буду ждать ответа больше, чем от брата".

Это письмо Охлопкову пришло в тот знаменательный для него май 1965 года от его однополчанина, известного по книге снайпера Сухова Бориса Васильевича из Башкирии.

Вот отрывки из письма человека, знавшего Охлопкова лишь по газетным вырезкам:

"Здравствуйте, уважаемый Федор Матвеевич! К вам обращается незнакомый Вам Атласов. Я искренне рад тому, что звание Героя Советского Союза присвоено человеку, которым я восхищался в школьные годы и не перестаю восхищаться и теперь…

Я — геолог. Работаю на Чукотке более десяти лет. Полюбил этот суровый, но приветливый край. В том, что я выбрал правильный путь (я шел по другому пути), в этом большая заслуга принадлежит Вам, дорогой Федор Матвеевич. Я об этом не мог не писать Вам".

Под письмом стоит подпись: "С низким поклоном Бустенгин Атласов. 12 мая 1965 г. Чукотка".

Так, Федор Матвеевич Охлопков, как воин и человек снискал всеобщее уважение народа и был его всеобщим любимцем. Для якутов он национальный герой, а для советского народа — воин, вобравший в себе традиционно положительные качества солдата русской армии как благородство, твердость духа, честность. И хочется, чтобы в наше время эти нужные всем человеческие качества проснулись бы у народа с новой силой.

Будем же добры друг к другу. Скажете — наивно? Ну и что ж. Если Федор Матвеевич на самом деле, по нашим меркам, был наивен и слишком прост, то он от этого, прямо скажем, ничего и не теряет, потому что человека светлого и чистого как он сейчас встречаем, к сожалению, все реже. Не лучше ли быть, помимо всего прочего, немного наивнее и добрее, чем жестким и злобствующим как многие сейчас.

Чего греха таить, совсем уже перестали уважать ветеранов войны, как будто они перед нами в чем-то виноваты. Иногда, в угаре неумного стремления к переоценке ценностей, кроме всего прочего, ворчим: "это обманутое поколение", "лучше оно проиграло бы эту войну".

Между прочим жизнь сама — это сплошная память. Она не забывает и плохое, и хорошее. Она в раздаче счастья скупа. И человек в конечном итоге наживает то, чего заслужил. А история, даже разрушив здание того или иного общества, его кирпичики так просто не раскидывает, а как бы сортирует и, рассортировав наиболее заметные, крепкие из них с положительной или отрицательной отметиной, как вечную память, раскладывает в своих анналах. Без такой памяти народ не может жить и развиваться.

И хотел бы закончить свою повесть с предоставлением слова ее герою. Еще при жизни Федора Матвеевича, 10 июня 1965 года, в газете "Социалистическая Якутия" была опубликована его статья. Она называлась "Слово молодым".

Вот что было сказано в том обращении к молодому поколению, то есть к нам тоже:

"Радостным и светлым был для каждого советского человека праздник двадцатилетия Победы нашего народа в Великой Отечественной войне. Для меня, бывшего фронтовика, он был радостным вдвойне. С огромным волнением я получил известие о том, что мне присвоено высокое звание Героя Советского Союза. Нет слов, чтобы выразить сердечную благодарность Советскому правительству, нашему великому народу. В то же время считаю, что эта почетная награда является достойной оценкой мужества и отваги сотен и тысяч якутян, сражавшихся на фронтах великой войны. Они — люди моего поколения, ваши старшие братья, отцы и деды. Они родственники и близкие люди нашей сегодняшней молодежи. Они ценой жизни отстояли свободу Отчизны, счастье и радость созидания.

Путь, который я прошел в жизни, похож на сотни и тысячи жизней тех, кто умирал в боях, и тех кто вернувшись с фронта, трудится сейчас на заводах, фабриках, стройках, совхозных и колхозных полях.

Слов нет, что обширна наша Якутия, необъятны просторы России-матушки, по сравнении с ними бесконечно мал мой родной Крест-Хальджай. Но никогда не задумывался над тем, что я уроженец где-то затерянного медвежьего уголка. Ведь любой человек, где бы ему суждено было родиться, появляется на этот свет, чтобы жить, трудиться и бороться достойно.

Жили мои родители в маленьком таежном аласе. Нелегка была их бедняцкая доля. Голод, нужда, постоянная забота о том, как покормить семью, всегда преследовали их. Отец мой, Матвей Петрович Охлопков, рано покинул свой родной Крест-Хальджай и поселился в Жехсогонском наслеге. Здесь женился. Его первенец — мой старший брат (его зовут тоже Федором) провел незабываемые годы с Платоном Алексеевичем Слепцовым — Ойунским, ставшим впоследствии известным писателем. Их большая, крепнувшая дружба прервалась когда Федору было пятнадцать лет. В тот голодный, засушливый год умерла жена и отец с сыном вынужден был уехать обратно а Крест-Хальджай. Здесь отец женился вторично, на этот раз на дочери Петра Чирикова Евдокии, из соседнего наслега Мегино-Алданцев. От нее родился я, родились сестра Мария, младший брат Иван. В семь лет я потерял мать, а в двенадцать — отца. Кормильцем большой семьи стал Федор. Это он нас вывел в люди.