На крейсерах «Смоленск» и «Олег» - Борис Карлович Шуберт

Спустить попавшую в погреба и помещение лебедок воду в междудонное пространство оказалось тоже невозможным: штоки перепускных клапанов были погнуты или перебиты. Но трюмные и тут молодцами справились с задачей; разобщив штоки, особыми ключами открыли клапаны и спустили воду. И все это делалось без всяких побуждений, как-то само собой. Весело и приятно было смотреть на работу этих людей, которые нисколько не придавали важности тому, что делали.

Они же, под руководством своего механика, несколько раз в продолжение боя заполняли разные отсеки водой и откачивали из них воду для выравнивания крена, который получался у нас от воды, принятой через полученные пробоины.

Здесь кстати будет упомянуть, что остатки угля в жилой палубе, служившей все плавание угольной ямой, сильно затрудняли работу. От сотрясений наших выстрелов, а также от ударов попадавших в борт снарядов, в палубе поднималось и стояло густое облако черной пыли, благодаря которому с трудом можно было различать предметы. После поливки угля водой пыль не поднималась, но летели грязные брызги. Это было все-таки лучше.

Я еще не упомянул о малом снаряде, попавшем с правой стороны на полуют. Этот снаряд, ударившись в левый кнехт, сделал в нем выбоину и разорвался, дав много осколков и облако черного дыма. Осколки никого не ранили, только пробили леера поручней во многих местах.

Около 4–4 1/2 часов дня сигнальщик Аксентий Искрич (ср. сл. 1902 г.) и флагманский сигнальщик Чернев первые увидали плавающую мину Уайтхеда и, быстро дав знать о том в боевую рубку, дали возможность рулевому Тимофею Белоусову (ср. сл. 1902 г.) своевременно отвести руля (не ожидая приказаний) и тем спасти крейсер от встречи с нею. Когда мина проходила у нас по правому борту и грозила опасность попасть ей под крейсер «Аврора», комендор Федоров по собственному побуждению бросился бегом на полуют и, махая фуражкой, передал на «Аврору» по семафору: «Берегитесь мины». Матрос Пенкин и другие бывшие здесь, тоже без всякого приказания начали кричать и махать фуражками. На «Авроре» поняли наши знаки, кто-то (офицер или комендор) показался на полубаке, и крейсер, положив лево руля, благополучно миновал мину, оставив ее с левой стороны.

Во время боя мимо борта проплыло несколько матросов: один русский и несколько японских. С помощью других людей мне удалось им бросить с полуюта большие корзинки (для погрузки угля) и буйки.

Иеромонах о. Порфирий своим бесстрашием и полным равнодушием к опасности подавал нам всем пример самоотвержения и честного выполнения христианского долга. За все время боя он был повсюду, в самых опасных местах, где только ни случались раненые. Обходя палубы и спускаясь неоднократно в перевязочный пункт, он всюду успевал принести пользу, где словом, а где и делом.

Было уже около шести часов вечера, бой все еще продолжался. Трупы убитых и изувеченных перенесли сверху в жилую палубу, где их покрыли чистыми койками.

Когда стемнело, мы приготовились к отражению минных атак. Из бывших на верху пяти прожекторов в целости остался только один, остальные перебиты. Шестой прожектор на время боя для сохранности был убран под броневую палубу. В каких-нибудь 6–10 минут минеры с минным кондуктором Кемпфом во главе и при личном участии лейтенанта Политовского (младшего минного офицера), подняли фонарь наверх, установили и, собрав, проверили. Такое быстрое выполнение сложной и кропотливой работы следует приписать исключительно энергии и умелой распорядительности лейтенанта Политовского.

С наступлением совершенной темноты японские миноносцы пошли на нас в атаку. Минные выстрелы были слышны несколько раз, но все мины прошли мимо.

Вся ночь прошла в тревожном ожидании минных атак и в откачивании воды с жилой палубы и из залитых отсеков. Прислуге орудий, подачи и части трюмно-пожарного дивизиона было разрешено спать у своих мест, имея всюду бодрствующими очередных. На брандспойтах с небольшими перерывами качали всю ночь. Трюмные полностью не прилегли ни на минуту, в чем я лично всегда убеждался при проверке. Около раненых, в кают-компании, тоже не спали. Только около пяти часов утра, когда через пробоины почти перестало поддавать, можно было прекратить качание брандспойтами. Завтрак команде приготовить не удалось, потому что нельзя было развести огонь в камбузе. Пробитая передняя труба не давала тяги. Самовары уцелели, почему приготовив команде чай, вскипятили в них воду и разогрели консервы.

По осмотре пробоин на другой день выяснилось, что в провизионном отделении, по обе стороны 33-го шпангоута, были две пробоины большого размера. Осколками были перебиты трубы, проводники и штоки клапанов. По счастливой случайности воздушная труба турбины уцелела, почему турбина (носовая) могла действовать.

При заделке пробоин в бою употреблялись все средства, имеемые под руками, а также заранее приготовленные. Дыры в борту затыкались матрасами, койками, малыми и большими чемоданами и укреплялись бревнами, досками, столами и решетками. Благодаря неправильной форме пробоин не везде койки и матрасы прилегали плотно к краям дыры, тогда в этих местах забивались приготовленные во всех отделениях жилой палубы ветошь и обстрижка, смешанные с салом.

На другой день после боя, когда вследствие большого расхода угля осадка наша уменьшилась и море утихло, пробоины были заделаны особыми пластырями, устроенными следующим образом: из матрасов делалась подушка с выступающими краями; подушку набивали просаленной паклей и затем прикрепляли к одному или двум решетчатым люкам или щитам с помощью скоб с болтами. Болты внутри судна проходили через скобы и притягивались гайками. Благодаря упругости подушки и ее большим размерам она вполне герметически закрывала пробоину и не пропускала воды.

К вышеизложенному добавляю, что согласно приказа командующего 2-й эскадрой от 14 марта с. г. за № 159, еще до начала боя, у нас все было приготовлено для уничтожения крейсера; на случай если захват его неприятелем окажется неотвратимым: в отделении подводных минных аппаратов (над средним шестидюймовым бомбовым погребом) была заложена мина, а в машине были выведены особые люди для быстрой отдачи фланцев и открытия кингстонов циркуляционной помпы, а также крышек конденсаторов холодильников.

Об особенно отличившихся нижних чинах, кроме вышеперечисленных, мною будет представлено дополнительно.

Капитан 2 ранга Посохов

Примечания

1 Ошибка в географическом названии. Следующую телеграмму ожидали в Джедде.

2 Из рапорта изъято описание плавания «Петербурга» до Либавы, куда корабль прибыл 26 сентября.

3 «Стоять нормально» – находиться на траверзе противника, чтобы снаряды попадали в броневую плиту под углом 90°, «по нормали».

Под «какими-то наконечниками» автор имеет