Калиакрия (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

считал, что их любимца отравили за его приверженность к миру. Место визиря вскоре занял Шериф Гассан-паша, бывший при заключении Кючук-Кайнарджийского мира пашою в Очакове, человек небольших достоинств и новый в делах государственных.

В те дни по всей Порте хватали на войну всех мужчин от 20 до 35 лет. Лились реки слез, но когда и кого эти слезы волновали? К весне 1790 года это обещало двести тысяч, которые должны было собраться у Шумлы и Силистрии.

По плану на Кавказе по нашим границам должен был ударить с сорока тысячами трехбунчужного Батал-паша, флот сделать сильный десант в Крыму, а на Дунае измотать московитов в бесконечных осадах, благо крепостей у турок там еще хватало: Килия, Исакча, Тульча и Браилов и самое главное неприступный Измаил, где разместилась 35-тысячная армия известного своею храбростью трехбунчужного Айдозли-Мегмет-паши.

Кончался третий год войны, но конца ей все еще не было видно.

Глава третья

Одни против всех

К началу 1790 года, несмотря на все победы, положение России было крайне тяжелым. В союзе с Австрией она продолжала войну с Турцией, а на Балтике вела не менее изнурительную войну один на один со шведами. В Европе же против России отчаянно интриговала Пруссия, поддерживаемая Англией и Голландией.

Король Фридрих Вильгельм желал отомстить Петербургу за его союз с Веной, а заодно погреть руки на турецкой войне. Для этого он заключил договор с Константинополем.

Политический пасьянс прусского министра иностранных дел был столь сложен, что даже Фридрих Вильгельм не мог в полной мере оценить его гениальности.

– Все очень просто, выше величество! – разъяснял королю министр иностранных дел Герцберг. – Россия и Австрия должны получить земли от Турции, за это Россия уступит Швеции часть Финляндии, а Австрия отдаст Польше Галицию, тогда Польша, получив Галицию, должна уступить нам Данциг и Торн, а Швеция, получив вознаграждение от России, отдаст нам Померанию.

– А чем мы задобрим турок? – вопрошал Фридрих Вильгельм.

– Султану мы обещаем Крым и Дунай!

– Все это слишком сложно! – хмыкал не слишком умный король. – Но если нам за просто так отрежут столько земель, я буду только рад!

Чтобы побольше насолить России, Пруссия заключила мирный договор с султаном.

В Лондоне тем временем неистовствовал премьер-министр Питт.

– Россия должна быть примерно наказана! – стучал он кулаком по кафедре, выступая в парламенте. – Во-первых, царица Екатерина отказалась послать своих солдат отвоевывать нам мятежные американские провинции. Во-вторых, в трудное для нас время выступила с вредной идеей вооруженного нейтралитета в морской торговле нейтралов и, наконец, кроме этого еще посмела заключить торговый договор с французами! Россия должна и будет наказана во имя политического баланса в Европе!

Внимая премьер-министру, британское адмиралтейство в спешном порядке вооружало сразу два больших флота. Один для отправки в помощь шведам в Балтийское море, второй для отправки в помощь туркам в море Черное. Дело принимало оборот не шуточный. И хотя британские корабли, в конце концов, в море так и не вышли, нервов они попортили Петербургу изрядно.

Где угрозами, а где и посулами, Питт с Герцбергом заставили удержаться от нападения на Швецию союзный России Копенгаген. Они же обещаниями и золотом побуждали султана Селима к продолжению войны, обещая скорую перемену счастья. Полякам прусский посланник Бухгольц сулил Белоруссию и Киев, если те откажутся от союза с Петербургом. В карманы шляхты щедро сыпалось прусское золото.

В начале 1790 года Пруссия провела мобилизацию и направила 40-тысячный корпус к своим восточным границам. Другой такой же корпус прусских войск двинулся к границам Галиции для возможного нападения на Австрию. В готовности была и основная армия численностью 100 тысяч.

– У меня не нет никакого сомнения, что король прусский мечтает заодно с поляками, весной напасть на наши владения, а посему разрыв с Берлинским двором почитаю неизбежным! – говорила в те дни с горечью Екатерина.

Императрица, однако, держалась стойко. О коварстве пруссаков и своей мести за это коварство она объявила открыто:

– Молю Всевышнего, да отомстит он Вильгельму его глупую гордость. В 1762 году я его дядюшке возвратила Пруссию и часть Померании, что не исчезнет в моей памяти. Не забуду и того, что двух наших союзников он уже привел в недействие, что с врагами нашими заключил союз, что шведам давал денег и что с нами имел грубые и неприлично повелительные переписки. Будет и на нашу улицу праздник!

Россия напрягала последние силы, ибо помимо двух воюющих армий надо было держать еще одну на Двине против прусских и польских посягательств. В Варшаве и в Берлине всегда понимали только крепкий кулак.

Единственно кто искренне поддерживал русскую императрицу был австрийский император Иосиф Второй. Но, увы, разочарованный во всех своих благих начинаниях, Иосиф уже умирал. В феврале 1790 года его не стало. Его брат Леопольд Второй, взошедший на трон, воевать далее не пожелал.

– С турками нам сейчас делить нечего, а воевать с султаном, только укреплять мощь России, в то время как у нас и своих дел хватает! – заявил он в своей первой же тронной речи. – Наша армия истощена, а финансы в расстройстве, Венгрия пребывает в брожении, в Галиции снова волнуются поляки, а Нидерланды вообще объявили независимость! Настала пора навести порядок в собственном доме, а не мечтать о новых завоеваниях!

Запуганный Англиею и Пруссиею, Леопольд согласился на мирный конгресс, который должен был собраться в силезском Рейхенбахе в лагере прусской армии. Российская императрица конгресс отвергла! Австрия же обязывалась отныне соблюдать нейтралитет, сохраняя за собой крепость Хотин, до тех пор, пока в Бухаресте не будет подписан окончательный мир. Селим, разумеется, сразу согласился на мирные договоренности, выдвинув лишь одно условие, «чтоб в трактате никак не было упомянуто о вольном плавании австрийских судов по Дунаю». Вена не возражала.

Итак, Австрия вот-вот должна была выйти из войны, и Екатерина оставалась одна против двух врагов – шведского короля Густава и султана Селима.

* * *

Из-за не прекращающихся происков Берлина отказался от наступательных действий на следующую кампанию и Потемкин:

– Куда нам наступать, когда пруссаки со шляхтой в любой миг ударят в спину! Потому будем держаться позиции оборонительной! А флоту Черноморскому повелеваю, наоборот, искать флот турецкий и разбить его в генеральном сражении!

Ранней весной Селим Третий во всеуслышание объявил, что нынешний год станет победоносным для его правоверного воинства. Решительные распоряжения были посланы им в Дунайскую армию. В самом же Константинополе готовился к десанту на Крым столичный корпус янычар – лучшие из лучших. Отборные головорезы, однако, смирно не