Тайные информаторы Кремля. Очерки о советских разведчиках - Владимир Сергеевич Антонов

человеком. С этой даты началась его самостоятельная жизнь. Красноармейцу 283-го полка 32-й дивизии 11-й армии шел тогда шестнадцатый год.

В походах и боях прошли несколько месяцев. Потом Михаил тяжело заболел и после выздоровления был оставлен при штабе полка переписчиком. Умение свободно печатать на машинке было весьма редким для красноармейцев, а в штабной работе ценилось высоко. Там Батурин впервые соприкоснулся с деятельностью особых отделов, а вскоре был взят на работу в ВЧК. Сам Михаил Матвеевич об этом вспоминал так:

«Чекисты проводили какую-то серьезную операцию, и что-то у них не ладилось. А я, случайно услышав отрывок разговора и зная местные условия, дал совет, понравившийся их начальнику. После успешного завершения операции он спросил меня: “Хочешь работать у нас? ” Такие подростки, как я, только мечтать могли о работе в ЧК. Большой удачей считалось попасть служить в ЧОН – Части особого назначения. А тут ЧК!.. Конечно, я сказал: “Да”.

Но ничего не изменилось в моей службе. В ноябре мне стукнуло шестнадцать, наступила зима, новый год. Я по-прежнему был красноармейцем 283-го полка 32-й дивизии 11-й армии.

И вот однажды подбегает ко мне испуганный боец, как и я, из штаба и кричит:

– Мишка, ты что натворил?

– Натворил? – удивился я. – Ничего.

– Срочно к командиру. Там за тобой пришли.

В волнении я прибыл и доложился командиру. У него сидели трое в черных кожанках, перекрещенных ремнями, на одном боку наганы, на другом – полевые сумки, у всех – солдатские фуражки со звездой.

– Этот, что ли? – спросил один из них, видимо старший, кивнув в мою сторону. – Ну что ж, мы его забираем. – И затем мне односложно: – Пошли…

– Личные вещи взять можно?

– Пойдем, пойдем. По дороге возьмешь. Пять минут тебе.

Пяти минут было даже много. Вещей-то у меня почти не было. Вскоре на лошади под конвоем троих чекистов я покинул расположение полка. Для недолгих моих боевых товарищей я, наверное, так и остался в памяти как разоблаченный и пропавший в ЧК враг революции.

Меня доставили в Особый отдел 11-й армии к тому самому командиру-чекисту, с которым несколько месяцев назад у меня случился тот мимолетный разговор.

– Ну, здравствуй, – приветливо сказал он. – Видишь, я не забыл наш разговор. Скажи, ты – грамотный?

– Закончил высшее-начальное училище.

– Вот оно как – высшее-начальное. Ладно, вот тебе лист бумаги, напиши-ка о себе.

– Что написать?

– Где учился, где работал, где воевал, напиши. О себе, конечно, тоже.

Биография моя была короткой, управился я быстро. Мой собеседник пробежал листок глазами и, видимо, остался доволен.

– Так ты из Баку, – словно бы удивился он. – Очень кстати. У меня будет к тебе поручение. Надо срочно доставить важный пакет в Азербайджанскую чрезвычайную комиссию. Завтра в девять ноль-ноль явишься лично ко мне и получишь пакет и инструкции. А сейчас отдыхай…

Наутро он вручил мне пакет с внушительными сургучными печатями, подробно проинструктировал, выдал наган, и я отправился выполнять первое в моей жизни серьезное поручение ЧК.

До Баку я добрался без происшествий и с радостью вошел в четырехэтажное серое здание с застекленными балконами на Кооперативной улице, где располагалась АзЧК. Предъявил документы, часовой вызвал кого-то из сотрудников, и меня проводили в секретно-оперативную часть.

Строгий сотрудник принял у меня пакет, вскрыл его, с абсолютно непроницаемым лицом прочитал две-три машинописные страницы текста, сложил их обратно в пакет, а затем вручил мне расписку в получении.

– Ответ будет позднее. Пока свободны. – И после паузы добавил уже неофициальным тоном: – У вас, кажется, здесь родные живут? Навестите их, поживите несколько дней, а мы вас вызовем. Оставьте только свой адрес…

Я вышел гордый и довольный собой, остановился на ступеньках и постоял некоторое время, улыбаясь. Прохожие удивленно смотрели на меня: обычно это грозное учреждение вызывало совсем другие чувства.

Холодный норд окатывал пылью, и я пожалел, что у меня нет очков-«консервов», без которых бакинцы старались не ходить в такую погоду. Скоро я был дома.

Меня не вызывали в ЧК несколько дней. Я отсыпался, встречался с друзьями. Мы гуляли по Баку, друзья мне показывали, что появилось в городе нового, побывали мы и в Доме красной молодежи…

Через неделю неожиданный отпуск закончился, и с точно таким же пакетом я отправился в Особый отдел 11-й армии. А с 14 января 1921 года началась моя работа в органах ВЧК, в контрразведке. Лишь много позже, когда я набрался оперативного опыта и сам стал небольшим начальником, я понял, что тогда возил в Баку запрос на проверку самого себя. И адрес мой был уже известен, так как я сам написал его в автобиографии…»

В особых отделах получил Михаил Батурин первый опыт оперативной, контрразведывательной работы. Пули пощадили его, единственное ранение – осколком гранаты в левую руку. После этого плохо стали слушаться мизинец и безымянный палец.

У многих советских разведчиков, родившихся в начале ХХ века, начало пути было очень похожим. Много позже направления их разведработы и судьбы расходились, у каждого приобретали отчетливый отпечаток его личности. А начало было почти у всех одинаковым.

Назовем всего несколько известных имен:

Залман Пассов. Родился в 1905 году. Отец умер в 1914 году. Окончил школу 2-й ступени. В 1919 году в четырнадцатилетнем возрасте вступил добровольцем в Рабоче-Крестьянскую Красную Армию (РККА), служил курьером караульной роты. В 1921 году – регистратор управления милиции. В мае 1922 года принят на работу в органы государственной безопасности. В 1928–1929 годах учился в Высшей пограничной школе ОГПУ.

Павел Судоплатов. Родился в 1907 году. Отец – разнорабочий, пекарь, булочник, повар. Старший брат в 1918 году вступил в Красную Армию и в 1922 году погиб. В двенадцатилетнем возрасте Павел убежал из дома и присоединился к красноармейскому полку. Поскольку окончил начальную школу и умел читать, его определили помощником телеграфиста в роту связи. В 1921 году был направлен телеграфистом и шифровальщиком в Особый отдел 44-й дивизии 14-й армии. В том же году был переведен на работу в Волынский губотдел ГПУ в Житомире.

Александр Панюшкин. Родился в 1905 году в семье рабочего. Учился в школе. В 1920 году пятнадцатилетний юноша ушел добровольцем в РККА. С 1927 года – в пограничных войсках ОГПУ.

Михаил Аллахвердов. Родился в 1900 году. Учился в гимназии. В 1918 году вступил добровольцем в Красную Армию. С конца 1919 года в органах ВЧК.

Эти примеры можно многократно умножить. Октябрьская революция 1917 года как снежная лавина обрушила прежние устои мира. Круто менялась жизнь, а ребята по малолетству не могли принять