На перекрестках встреч: Очерки - Людмила Георгиевна Зыкина

На другой день «Сан-Франциско кроникл» опубликовала заметку, в которой говорилось, что на пресс-конференции «русская певица не утаила ничего из того, о чем ее спрашивали, ловко объединив политику с историей и искусством»…

Третью поездку по Америке я совершила в 1978 году.

Из четырех миллионов миль асфальтовых дорог США на мою долю выпало целых сто тысяч. В бесконечном множестве перед окнами автомобиля, несущегося со скоростью более ста километров в час, мелькали, иногда до назойливости надоедая, небольшие деревянные и кирпичные коттеджи с плоскими крышами, серые унылые складские помещения, рекламные щиты, силосные башни, кукурузные поля, овощные и цветочные плантации, окраинные улочки и переулки… Чем больше ездила я по Америке, тем сильнее бросались в глаза ее контрасты: сверкающие стеклом и алюминием высотные здания и обветшалые жалкие лачуги; белозубая улыбка рекламной голливудской «звезды» и сморщенные лица сотен и тысяч безработных, которые в поисках средств к существованию доходят до того, что пытаются отнимать у себе подобных жалкие гроши, получаемые в виде пособия (в Балтиморе я видела такие потасовки средь бела дня прямо на улице); прекрасные автомобили, автострады и ржавеющие бензоколонки, приходящие в упадок мотели; высокопроизводительные сельскохозяйственные предприятия и тысячи разорившихся из-за роста издержек производства фермеров, задолжавших стране многие миллиарды; лесные массивы с прозрачным и чистым воздухом и крупные города, в которых гибнет все живое (только Детройт но этой причине потерял за последние четверть века более ста тысяч деревьев!); реклама «равноправия», «всеобщего благоденствия» и самая неприкрытая дискриминация.

В Техасе, Луизиане, Арканзасе, Миссисипи, Алабаме нам без конца твердили о сухом законе, однако подвыпивших людей в этих же штатах и днем и вечером хоть отбавляй. Миллионы и миллионы консервных банок из-под пива, кажется,, усеяли всю страну.

Гигант Нью-Йорк ничем особенным при новой встрече меня не удивил. Новинкой выглядел разве что четырехсотметровый «Уорлд трейд сентер» – «Всемирный торговый центр». На крышах домов все так же соседствовали цветочные оранжереи и гаражи, а внизу «стояла» плотная завеса от выхлопных газов и нечистот. Грязь и теснота прилегающих к порту улиц и переулков казались все темп же, что и шесть лет назад. Mycojp, гонимый ветром вдоль улиц, никто не убирал – мусорщики бастовали. Метро, услугами которого пользуются четыре миллиона горожан, производит отталкивающее впечатление. Вагоны в синих, оранжевых, темно-зеленых пятнах испещрены к тому же всевозможными сочетаниями слов различной высоты, ширины, смысла. Несмотря на патрулирование полицейских, особенно усиленное после восьми вечера, кражи, убийства, изнасилования стали ежедневными атрибутами подземной жизни. Поезда то и дело останавливаются, движение надолго стопорится, и выбраться быстро из-под земли невозможно. Некоторые станции настолько «оборудованы», что сильному ливню затопить их ничего не стоит.

В Нью-Йорке меня ожидало и приятное. Я узнала, что здесь всегда можно купить грамзаписи русских и советских опер, вокальных циклов, эстрадных программ. Несколько раз попались на глаза, как, впрочем, и в других крупных городах Штатов, мои записи в отличном оформлении. Подумала: значит, приезжала сюда не зря, и моя песня нужна Америке.

В Вашингтоне едва я вошла в холл отеля, как услышала знакомые и дорогие сердцу мелодии – из репродукторов звучали песни русских и советских композиторов. В столице США меня ждали еще две новости: открылся, к радости книголюбов, огромный магазин советской книги, а в Национальной галерее экспонировались картины старых мастеров из коллекции Эрмитажа и Русского музея. Знаменитые полотна показывали затем е Лос-Анджелесе, Хьюстоне, Детройте и Нью-Йорке. Интерес к ним был небывалый – тысяча посетителей в час.

Вашингтон не произвел на меня того впечатления, как в первый раз. Мне он показался более унылым и серым, чем раньше.

Сан-Франциско удивил меня в этот приезд поборами. Проехал по мостам через прибрежную бухту или залив – плати! Поднялся на Русский холм, чтобы с него обозреть главную достопримечательность города – красавец мост через пролив Золотые Ворота, – снова плати! Между прочим, именно с этого моста с высоты почти 250 футов немало бросается людей, решивших расстаться с жизнью.

– Сан-Франциско при всей красоте и респектабельности занимает первое место среди городов США по ежегодному количеству самоубийств, – объясняла миловидная девушка-гид. – Средний возраст самоубийц не превышает 30 лет.

– Почему в этом возрасте американцы решают по кончить с собой?

– Не знаю.

– Возможно, от разочарования жизнью?

– Я не занимаюсь исследованиями в подобной сфере. Знаю только, что эти люди слабы духом.

– А почему бы не поставить заградительную решетку вдоль перил моста?

– Это дорогое удовольствие для властей.

– Какой же выход?

– Никакого. Кто хочет, тот пускай прыгает.

– И много таких желающих?

– Больше ста человек в год.

Подходя к середине моста, увидела кучку репортеров, жаждущих очередной сенсации. В ясные погожие дни они проводят на мосту долгие часы в ожидании жертвы. Один из журналистов, узнав меня, подошел, осведомился о ближайших планах и в конце интервью спросил, понравился ли мне «лучезарный Фриско».

– Город, конечно, красив, но в нем опасно проживать. Сан-Франциско стоит на первом месте по числу жителей, пострадавших от преступников. Нападению бандитов и хулиганов подвергается ежегодно 70 человек из каждой тысячи жителей.

– Откуда вы это взяли?

– Из «Нью-Йорк тайме», где были опубликованы данные министерства юстиции США.

Мой ответ, видимо, оказался неожиданным для репортера, он медленно направил своп стопы к коллегам, позабыв даже попрощаться. А я продолжала думать о той ситуации, которая сложилась в Америке: на городских окраинах люди каждый день в течение долгих часов вынуждены просиживать дома из-за страха перед бандитами и хулиганами, запираясь с наступлением сумерек. Преступность превратилась в неизлечимую болезнь.

Из памятником старины особенно запомнился мне небольшой особнячок в Филадельфии под названием «Зал независимости». В нем Джордж Вашингтон был назначен командующим американскими войсками, сражающимися за независимость народа. Показали нам и дом великого американского ученого и государственного деятеля Бенджамина Франклина, основавшего первый в Америке журнал. В Филадельфии есть также музей живописи, считающийся па континенте одним из лучших, – он оо-ладает отличными коллекциями картин старых мастеров. В его залах выставлена и модернистская абстрактная живопись. Очевидно, она уже не вызывает никакого интереса – перед бесформенными кляксами на полотне и бумаге никого не было.

На нашу долю во время гастролей по Америке выпало много встреч и бесед с представителями искусства, литературы, общественными и политическими деятелями. Высказывались различные точки зрения на проблемы культуры, вопросы интерпретации песни, поиск новых форм исполнительства. Моих собеседников интересовало, как удается сохранить советской песне народные традиции, какие новые течения и направления существуют в современной эстраде. Расспрашивали о поэзии, высоко оценивали