Наталья Старосельская - Повседневная жизнь «русского» Китая

Между тем те, кто уезжали в СССР, стремились не в столицу, не в те города, с которыми была связана Жизнь их предков, — они готовы были осваивать целинные земли, строить по-настоящему новую жизнь вместе со своей страной.

И, наверное, Юстина Крузенштерн-Петерец, уехавшая из Шанхая в Соединенные Штаты, выразила в этом коротком стихотворении то настроение, в котором пребывали многие русские колонисты:

Проклинали… Плакали… Вопили… Декламировали: — Наша мать —В кабаках за возрожденье пили,Чтоб опять на утро проклинать.А потом вдруг поняли. Прозрели.За голову взялись:— Неужели?  Китеж! Воскресающий без нас!Так-таки великан! Подите ж!А она действительно, как Китеж,Проплывает мимо глаз.

Большинство не могло смириться с тем, что «проплывает мимо глаз». Хотелось отдать все силы для того, чтобы помочь этому великому Китежу подняться со дна и утвердиться, и засиять, и ослепить врагов своими огнями.

Надо было решиться.

Слишком сложно было решиться начать новую, совершенно новую жизнь.

Вот всего лишь несколько свидетельств, всего лишь несколько рассказов о том, как это происходило.

Виктор Смольников: «Приготовления длились более трех месяцев. Так, наверное, было рассчитано в Москве, чтобы мы приехали на месго еще летом. Дважды с отъезжающими беседовал генеральный консул Шестериков, отвечал на многие вопросы, часто неожиданные, а иногда просто глупые… 16 июля нас посадили в вагоны второго класса, и мы поехали на запад, в сторону Нанкина… В Тяньцзине стояли дня два, чтобы дать время сесть в поезд «целинникам»-тяньцзиньцам. Многие пошли смотреть город. Я не пошел. В Тяньцзине я прожил около тринадцати лет, для меня это были счастливые годы, и мне не хотелось портить впечатления юности.

В Харбине два дня к нам присоединяли вагоны с «советскими» харбинцами. Здесь я родился и хорошо помнил небольшие районы города, где жил в детстве. Но вспоминать прошлое я не захотел, тем более что в годы моего детства Харбин был совершенно русским городом.

Шанхай. Набережная Банд. Михаил Александрович Бородин. Юрий Бородин. Мария Николаевна Бородина с дочерью Ириной. Семья Бородиных. Шанхай. 1946 г. Владимир Александрович и Зинаида Яковлевна Бородины в окрестностях Шанхая. Наташа Бородина с Амой. Маша, Таня и Наташа Бородины на костюмированном празднике. Дом Бородиных в Шанхае. Конец 1940-х гг. 3. Я. и В. Л. Бородины с сыном Алешей. Вход на завод «Олма кемикалс». Охота в окрестностях Шанхая. 1940-е гг. Виктор Прокофьевич Смольников. 1947 г. Василий Георгиевич Мелихов. Памятник А. С. Пушкину в Шанхае. Шанхайский Кафедральный собор в честь иконы Божией Матери — Споручницы Грешных. Советский детский сад в Шанхае. Парад школьников в советском спортивном клубе. Шанхай Александр Вертинский. Буби и Александр Вертинский в ночном клубе «Гардения». Шанхай. Лидия Циргвава. Бракосочетание Александра Вертинского и Лидии Циргвава. Шанхай. 26 апреля 1942 Наталья Иосифовна Ильина. Ольга Иосифовна Ильина. Екатерина Дмитриевна Воейкова, мать Натальи и Ольги. Ежегодный русский бал в отеле «Мажестик» в Шанхae. Олег Лундстрем. 1935 г. Свадьба Елены Жемчужной и Эйба Биховскн. Тяньцзинь. 1937 г. Зинаида, Александр и Нина Жемчужные мать, отец и сестра Елены Якобсон. Один из последних вечеров в Советском клубе. Шанхай. 1954 г. Детский праздник в Советском клубе. 1950 г. Храм Святых мучеников в Пекине. Духовенство и миряне в Свято-Никольском храме в Тяньцзине.

По всей Маньчжурии, вплоть до советской границы, мы останавливались на самых крупных станциях, чтобы собирать «целинников». Была остановка в Хайларе, это уже недалеко от границы. Я вышел из вагона и узнал знакомый с детства запах цветов и трав. На юге Китая трава и цветы так не пахнут.

Потом была станция Маньчжурия — последняя станция китайской земли. По перрону ходили советские железнодорожники в форме, мы их видели впервые в жизни. Здесь предстояла пересадка в советские вагоны. Целая бригада китайских носильщиков переносила наши вещи, а мы в это время пошли на базар, который был устроен тут же, около железнодорожных путей. Нам было сказано, что все китайские деньги мы должны истратить на месте. Моих денег хватило на дюжину бутылок маньчжурского вина.

Наконец состав тронулся. Мы договорились, что вино выпьем на государственной границе. Как только показалась вспаханная пограничная полоса, мы наполнили стаканы вином. Все пассажиры вагона встали и выпили за приезд на Родину.

Начиналась новая жизнь».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});