Плисецкая. Стихия по имени Майя. Портрет на фоне эпохи - Инесса Николаевна Плескачевская

давний зритель, я могу засвидетельствовать, что Ваш театр теряет своих верных зрителей. В последние годы в театре сложился ансамбль выдающихся мастеров оперы и балета, но вдруг в начале этого сезона очень многие привлекавшие зрителей имена вдруг в одночасье исчезли с афиш Большого театра, словно в результате стихийного бедствия». Товарищ Кузнецов был не только кандидатом наук, но и пропагандистом системы политучебы (была в Советском Союзе такая система). Именно как пропагандист он присутствовал на встрече с министром культуры и отправил ему записку с вопросом о том, что же происходит в Большом театре: «Ответы министра, признаюсь, поставили меня в тупик, не удовлетворив ни по форме, ни по содержанию. Когда министр объявил, что на пенсию отправлено около пятидесяти самых известных солистов оперы и балета, а потом начал громить их за стяжательство и прочие грехи, у меня возникли ассоциации с известным докладом наркома К. Ворошилова в 1938 году, сообщившего о ликвидации в армии тысяч “врагов народа” из числа ее руководящих кадров (к чему привело это тогда, сейчас известно всем, а на многие черные портреты теперь наводится позолота). <…> Так же отрицательно министр характеризовал М. Плисецкую, В. Васильева, Е. Максимову. Плисецкую он назвал “неумирающим лебедем”, про Васильева сказал, что тот получил премии и награды, играя в балетах Григоровича, а “теперь так платит учителю”. Упомянув о ноябрьском совещании в СТД, министр рассказал, что Васильев больше получаса путанно предъявлял претензии к дирекции и Григоровичу, а “потом всем надоело это слушать, и его буквально стащили с трибуны”. Касаясь вопроса, до каких пор можно танцевать, министр сослался, как он сказал, на мнение И. Моисеева: “Можно ли танцевать 20, 30, 40 лет? – Танцевать можно, смотреть нельзя!”, и далее был выпад в адрес Плисецкой и Васильева. А затем оценил их как балетмейстеров: “Вы пойдете смотреть балеты Плисецкой и Васильева? – Нет! – А балеты Григоровича пойдете!” <…> В данном выступлении министр, по-моему, в высшей мере неуважителен к людям, составившим славу и гордость советского искусства и признанных во всем мире! <…> Даже простых уборщиц в некоторых коллективах провожают на пенсию уважительнее, чем это сделали с самыми выдающимися солистами оперы и балета в Большом театре в 1988 году. Стыдно за вас, товарищи!!!»

Но солисты ушли не навсегда.

В 1993 году в Большом театре прошел вечер, посвященный 50-летию творческой деятельности Майи Плисецкой. В очень сложное время: 10 октября, всего через несколько дней после расстрела Белого дома, в Москве еще действовал комендантский час. Многие иностранные артисты, с которыми была достигнута предварительная договоренность, отказались приехать. «Попросила поискать в Париже кто посмелее – на улице же стреляли, – рассказывала Плисецкая. – Одну пару уговорила, но в последнюю минуту мать балерины устроила истерику: родную дочь – под пули?! – и не пустила. Так что в первой классической паре вышли совсем молодые ученики Григоровича, им по двадцать лет. Вероятно, это лучшие из его учеников. Мне не важно, школа это Григоровича или чья-то еще. Я подумала: пусть публика увидит лучших. В конце концов, публика тоже невольно участвовала в том, что сделали с Большим театром». Значит, Майя Михайловна примирилась с Юрием Николаевичем? Ни за что! Тактическое перемирие.

В 1995 году из Большого театра «ушли» и самого Григоровича. Его увольнение сопровождалось скандалом не меньшим, чем увольнение звезд балета несколькими годами ранее: в театре даже прошли забастовки, а Наталия Бессмертнова, работавшая педагогом-репетитором, опротестовывала свое увольнение через суд и ушла по собственному желанию в первый рабочий день после того, как суд ее на работе восстановил. Это было странное, новое время, когда возможным оказывалось многое из того, о чем еще несколько лет назад и помыслить не смели. У Плисецкой тогда спросили, не жалко ли ей Григоровича, не остыла ли она после той давнишней ссоры: «Я никогда не остыну, – отрезала. – Может быть, это снова будет слишком резко, но что делать, пусть будет. За что, объясните мне, жалеть Григоровича? Он тридцать лет был у власти, он делал в Большом театре все, что хотел, он не давал больше никому и ничего делать, он все под себя подмял – за что его жалеть?.. Он сделал – на мой вкус – только два балета первого класса – “Легенду о любви” и “Каменный цветок”. Все остальное время – после этого – он топтался на месте, а значит, шел назад. И не один, не сам по себе, а тащил за собой весь Большой театр, прекрасных артистов, хороших людей… В искусстве, если сам человек ничего не может сделать, – это трагедия. Если же он при этом другим делать ничего не дает – это преступление. И за что его теперь жалеть? За то, что он в конце концов ушел? Но разве должность художественного руководителя – это пожизненная должность? Разве он – король, который имеет право до смерти оставаться на троне?»

Освободившееся место для многих было сладким и желанным. Почти сразу после ухода Майи Михайловны из Большого у нее спрашивали, а не согласилась бы она стать художественным руководителем театра? Были и такие, кто именно борьбой за высокое начальственное кресло объясняли конфликт Григоровича и Плисецкой. Но она домыслы отвергала: «По-моему, это не совсем женское дело. А в Большом театре – особенно. Тут требуются очень сильный характер и умение добиваться своего несмотря ни на что». Но еще до того, как Григоровича «ушли», Москва и газеты наполнились слухами: в театре грядут изменения практически революционные. Вот-вот назначат директором Родиона Щедрина, художественным руководителем – Майю Плисецкую, а главным дирижером – Мстислава Ростроповича. «Это глупость, – сказала Плисецкая, до которой журналисты дозвонились в Литву. – Никто нас не спрашивал. Просто кому-то понадобилось поднять шум. Но, может быть, это придумали, потому что людям в самом деле того хочется?.. Щедрину еще двадцать лет назад предлагали быть и директором Большого, и министром культуры, и ректором Консерватории. Но так сложилось – мы уже в России не живем». Потом она много раз будет говорить, что на самом деле они, конечно, живут в России, хотя много времени проводят в самолетах и перелетах, но вопрос о должностях в Большом театре больше возникать не будет. Артистическим директором театра станет Владимир Васильев. Но и с ним у неистовой Майи отношения гладкими тоже не будут.

После проведения творческого вечера в честь 70-летия Плисецкой в Большом театре ее ссора с Владимиром Васильевым оказалась такой бурной, что вылилась на страницы газет. О, кто не помнит эти яростные газеты времен перестройки! Как рождались и умирали десятки новых газет, как стояли очереди