Равиль Бикбаев - Бригада уходит в горы

— Быть П*** маршалом! — уже хохочет Жорик.

— А чё?! Отлично! — радуется Хохол, — у нас сыновья к тому времени подрастут к нему служить отправим.

— Пусть на складах их пристроит! — регочет Владик, — самая служба, и не х. й им в строю делать.

— Или пусть маршальских бл. дей на машинах возят, — размечтался Лёха.

Еще не ставший маршалом П*** отошел еще дальше, чтобы и хохота нашего визгливого не слышать.

— А ты чего молчишь? — толкает меня Хохол.

— Во-первых П*** маршалом не быть, а во- вторых я лучше дочку заделаю, — улыбаюсь я и заливисто с повизгиванием хохочу. Все пошла туманить мозги наркота.

— Это почему П*** маршалом не быть? — обижается за ротного Владик, — он чё по твоему х…вый командир?

— Что бы маршалом стать надо жопы выучится лизать, а П*** воевать умеет, а вот лизать нет. Он до генерала и то хрен дотянет, небось полковником его на пенсию выпихнут.

— Да?! — вскакивает Хохол, — а вот х. й тогда этой армии, а не наших детей!

— Тебя не спросят, заберут и все, — вяло отмахивается Мишка, — сядь лучше, а то шальной снайпер еще яйца тебе отстрелит.

Красная ракета, зеленая ракета, сигнал: «в зоне видимости противник не обнаружен, путь свободен».

Строится рота и вперед, опять вперед, для нас последний раз вперед. Вперед по извилистой тропе, в колонну по одному. И держать, держать в полной готовности оружие. Хочешь жить? Не расслабляйся! Ударит по тебе могут всегда и будь готов ответить. Проходим долину, все камни перевернуты и выщерблены крупными осколками, некоторые частично оплавлены, на тела убитых духов не смотрю, насмотрелся за полтора года, с меня хватит. Вверх поднимаемся. Я иду с отделением ПКМ. На ремнях первые номера тащат пулеметы. Масса ПКМ со снаряженной на 200 патронов лентой пятнадцать с половиной килограммов, длина 1173 мм. Тяжелая штука, особливо когда в горах ее тащишь, зато эффективная. У ствола ПКМ четыре нареза. Начальная скорость пули 825 м/с. Режим огня непрерывный. Темп стрельбы 650 выстрелов в минуту. Прицельная дальность 1500 м. Надежное оружие. Вторые номера несут коробки с лентами и сменные стволы. Бодро ребята после отдыха идут, переговариваются. Я рядом с Лёхой иду, он впереди я сзади. Свою «бандуру» ПКМ Лёха второму номеру отдал, сам АКСушку взял.

— Думал всё, убьют меня сегодня, — смущенно улыбаясь тихо жалуюсь я Лёхе, — когда собирались так мандраж и бил.

— Я тоже чуть не облевался пока на вертолете летели, — с хохотом признается, оборачиваясь в мою сторону, Лёха. Темные узкие глаза у него блестят, смуглое лицо лоснится от пота.

— Вроде обошлось.

— Ну браток, не говори «гоп», — опять засмеялся Лёха намеренно утрируя украинский говор и узбекский акцент.

— Ты куда смотришь б…ть! — отвернувшись Лёха так заорал, что я аж вздрогнул, — Ты сука стволом пулемета камни задеваешь. А ну подтяни ремень и ствол оружия всегда вверх должен смотреть. Урод!

Идущий впереди Лёхи солдат второй номер расчета, быстро поменял положение оружия.

— Да ладно тебе Лёха, — ничуть не убоявшись крика рассмеялся он, — задумался я.

— Сынок, — с фальшивой лаской говорю я парню, — это нам задумываться уже позволительно, а ты об оружии думать должен.

Выходим на вершину, вон там внизу на дороге разбитые машины, чадящие подбитые БМДэшки, уже не боясь бегают между ними солдаты. С обоих сторон окружают как сдавливают узкую дорогу горы. Вот только уже не слышно стрельбы закончен бой. Теперь вниз, а там по машинам и домой.

— А у нас дома горы тише, красивее, спокойнее, — осматриваясь и легонько вздыхая говорит Лёха.

— А у меня дома вообще гор нет, — хохочу я, — век бы их проклятущих не видеть.

— Ничего ты не пони… — и недоговорив падает навзничь Лёха и я рядом падаю. Дальним эхом доносится хлопок выстрела.

Убил тебя Лёха снайпер, пуля в левый глаз попала, а правый так открытым и остался, ты даже рот закрыть не успел. И оба мы не услышали выстрел.

— Лёха! — рвется к нему второй номер.

— Лежать! — кричу я и прячусь от снайпера за Лешкино тело.

— Ловить его суку будем, — кричу я бойцу, — ты из ПКМ бьешь. Очередь. Пауза. Очередь. И так пока лента не кончится. Он тебя высматривать и выстреливать будет. Вот тут я его и поймаю. Понял?

Очередь! По противоположенной горе бьет второй номер Лешкиного расчета, трясется его пулемет. Прочесывают пули все камушки все подозрительные места где мог засесть снайпер. Я лежа установив на сошках свой РПКС не моргая до рези в глазах смотрю на гору. Дрянь дело. Расстояние по прямой около семисот — восемьсот метров. Много для прицельного выстрела из РПКС, достаточно для винтовки с хорошей оптикой. Очередь. Режут пули с ПКМа горный кустарник, крошат и раскидывают камни. Одна надежда. Что не выдержит снайпер или стрелять начнет, или со своей позиции попытается уйти. Еще очередь и еще. Уже с четырех пулеметов чешут гору ребята из Лешкиного отделения ПМК. Подползли ребята и включились в охоту за снайпером. А на горе нет ничего, нет никакого движения. Затаился дух. Не поймать его. Не хочет он в огненную дуэль сыграть. Не будет стрелять. От дороги вверх на горку цепью пошли солдаты. Немного человек десять. Не наши, то есть не с нашей роты, видать с четвертого батальона ребята. Ясно, будут местность осматривать. Искать снайпера. Тут ему уж не вывернутся. Начнет стрелять или передвигаться, обнаружит себя. Будет тишком отлеживаться, найдут его. Против десяти автоматических стволов ему с винтовкой не выстоять. Не выдержал дух, решил рискнуть, хотел уйти, пусть хоть и под огнем, но уйти. Мелькнул, и за камень, опять мелькнул. Снова чуть показался и… задержав дыхание плавно тяну я курок своего РПКСа. Короткая на три патрона очередь. Есть! Попал! Дернулся он. Зацепил я его. Хочет он отползти, медленно двигается, очень медленно. Еще одна очередь. Ну вот теперь он дернулся и затих. Как его тело пули из четырех пулеметов разорвали, уже не стал смотреть. 7,62 мм калибр ПКМа, когда очередь из него в тело попадает так она плоть на куски рвет.

Достаю бинт смачиваю марлю водой из фляжки и вытираю удивленное Лешкино лицо. Немного крови из него вышло, пуля в мозг попала и на вылет прошла. Закрываю правый глаз. Забинтовываю ему лицо, отвязываю от РД плащ- накидку и завертываю его. И… ничего не чувствую, не сожаление не огорчения и слез у меня нет. Только пустота. А ведь мы вместе домой собирались.

Еще одну плащ-накидку подает второй номер Лешкиного расчета, хотя теперь уже первый, эту накидку как носилки используем. Взяли за края, ну понесли.

А ты Лёха и не тяжелый совсем, не трудно тебя нести, неудобно только. Как же неудобно, ведь мы ж с тобой дружили. Другие ребята они так… сослуживцы, товарищи, приятели, а вот дружил я только с тобой.