Герои «СМЕРШ» - Александр Юльевич Бондаренко

…Порой приходится слышать досужие рассуждения о том, что военных контрразведчиков — особистов, «смершевцев» — в войсках боялись и ненавидели. Понятно, люди были разные, и отношение к ним было различным, но нельзя чесать всех под одну гребёнку. Подтвердить сказанное Александром Ивановичем несложно. Ведь сколько раз бывало, что первым поднимался в атаку военный контрразведчик и вёл за собой бойцов — а если бы те самые бойцы смотрели на него как (используем терминологию того времени) на «врага народа», то никто за ним бы не поднялся. Кстати, метод, «отработанный» ещё в Первую мировую войну, когда нелюбимый офицер, размахивая шашкой, первым выскакивал из окопа, мысленно примеряя на грудь «Георгия», а потом обнаруживал, что в наступление он идёт в гордом одиночестве… Про то, что в атаке и пулю в спину можно ненароком получить — уже и не говорим…

Потом, в 1942-м, были бои под Славянском, был «котёл» под Барвенковым, из которого от всей дивизии смогли вырваться чуть более тысячи человек… Тогда, в ночь на 26 мая, военнослужащие, с боем пробившись через немецкую позицию, вышли на берег Северского Донца — вода в реке была холодной, но главное, что многие не умели плавать. Заместитель начальника особого отдела дивизии лейтенант госбезопасности Матвеев — это специальное звание и «шпалу»[538] на петлицах он получил в самом конце 41-го — проявил инициативу и отыскал высохшие деревья, мобилизовал бойцов на изготовление плотиков… Когда же кто-то пустил слух, что на том берегу немцы, особист, позвав с собой добровольцев, первым переплыл через реку. Выбрались на берег, осмотрелись, вышли на открытую местность — никого. После того, по сигналу Матвеева, началась переправа… Чего тут было больше — ответственности чекиста или задора комсомольского вожака, сейчас уже не скажешь.

«Котёл» под Барвенковым оставил серьёзную зарубку на сердце и профессиональном самолюбии Александра Ивановича. Как потом стало известно, начальник штаба 187-го полка майор Лавринов и полковой инженер майор Кутергин добровольно сдались в плен и служили во власовской «Русской освободительной армии». В конце войны они будут осуждены Военным трибуналом. Александр досадовал, что проглядел в своё время двух предателей — хотя близких отношений с Кутергиным и Лавриновым у него не было, и вообще они у него особых симпатий не вызывали, но всё-таки…

А после был Сталинград. В сентябре 1942 года 99-я стрелковая дивизия вошла в состав 66-й армии Сталинградского фронта. Армией командовал генерал Малиновский, фронтом — маршал Тимошенко.

Нет смысла объяснять, что для сотрудников спецслужб это было напряжённейшее время. Ещё при движении к Сталинграду были обнаружены и задержаны два «сигнальщика», наводившего немецкие бомбардировщики на военные объекты; был задержан агент, пытавшийся проникнуть в 197-й полк — якобы он возвращался из госпиталя в Сталинград; два других немецких шпиона были задержаны при ведении визуальной разведки… Как выяснилось, все они в своё время добровольно сдались в плен, прошли обучение в Минской школе Абвера, а затем были сброшены с парашютами в наш тыл.

Вот выдержка из другого спецсообщения Особого отдела НКВД Сталинградского фронта:

«Нашими контрразведывательными мероприятиями в августе были: посылка агентуры с задачей внедрения в разведорганы противника; оставление агентуры при отходе наших частей на новые рубежи.

Всего в августе в тыл противника направлено 30 агентов, из них 22 — с контрразведывательными заданиями и 8 — с другими заданиями.

В числе переброшенных 27 агентов были завербованы вновь и 3 — из числа возвратившихся из тыла противника.

Кроме того, при отходе наших частей на новые рубежи оставлено в тылу противника 46 резидентов, агентов и связников, перед коими поставлены задачи — внедрение в аппарат и разведку противника и сбор контрразведывательных данных.

Возвратились из тыла противника 3 агента, которые доставили ценные сведения по войсковой разведке»[539].

28 августа части 99-й стрелковой дивизии сосредоточились на ближних подступах к Сталинграду.

«Сталинградский фронт, выполняя указания Ставки, силами 24-й, 1-й гвардейской и 66-й армий, во главе которых находились генералы Д. Т. Козлов, С. К. Москаленко и Р. Я. Малиновский, при поддержке авиации 8-й и 16-й воздушных армий и авиации дальнего действия не раз предпринимал наступление с целью уничтожить прорвавшегося к Волге врага, ликвидировать образованный им коридор и соединиться с 62-й армией в районе Сталинграда. Войскам не удалось полностью выполнить эти задачи, однако своими наступательными действиями они заставили немецко-фашистское командование повернуть значительную часть сил 6-й армии на север. Это ослабило её ударную группировку и позволило 62-й армии задержать противника на внутреннем оборонительном обводе до 13 сентября»[540].

Какие задачи решали в этих условиях контрразведчики? В принципе, те же, что всегда — перечислять не будем. Но, пожалуй, важнейшей была задача скрыть от противника планы командования по подготовке к генеральному наступлению.

«В целях убеждения противника в том, что наши войска готовятся к длительной обороне, особый отдел дивизии провёл с разрешения особого отдела армии удачную операцию по закреплению дезинформации с использованием немецких военнопленных.

В лагере военнопленных, который размещался в селе Дубовка, был выявлен фашистский офицер Мирке, который был фанатично предан гитлеровскому режиму и склонял группу военнопленных солдат к побегу из лагеря и переходу линии фронта. Мирке удалось сколотить небольшую группу из пяти пленных для побега.

По согласованию с командованием было принято решение использовать возникшую ситуацию в наших интересах. Некоторая часть военнопленных стала привлекаться к земляным работам по оборудованию третьей линии обороны на значительном удалении от переднего края. В число выделенных для этих работ военнопленных была включена группа, возглавляемая Мирке. При строительстве обороны у фашиста окончательно созрел план побега.

Во время одного из налётов немецкой авиации, воспользовавшись замешательством охраны, Мирке со своей группой укрылся в соседней балке. На вторые сутки им „удалось“ добраться до переднего края и ночью перейти через линию фронта. Правда, при переходе её двое из них погибли от пулемётного огня, но главарь и ещё трое добрались до своих.

Как и предполагалось, они сообщили данные о ведущихся оборонительных работах в глубине обороны советских войск, что и требовалось для подтверждения запланированной дезинформации. После „побега“ Мирке над позициями строящейся обороны появились немецкие разведывательные самолёты, и потом до ноября 1942 года они систематически вели разведку этого района»[541].

Работа контрразведчиков, участвовавших в Сталинградской битве фронтов — Юго-Западного, Донского и Сталинградского, обеспечила желанный результат.

«Контрнаступление Красной армии под Сталинградом началось 19 ноября 1942 г. Следует отметить, что благодаря усилиям Ставки ВГК, всех звеньев фронтового и армейского командования советская сторона смогла сосредоточить под Сталинградом не просто бóльшую по численности, чем у немцев и их союзников, группировку сил и средств, но и сделать это скрытно от противника, предопределив тем самым внезапность и успех первого удара. На