Людмила Зыкина - Течёт моя Волга…

— Гете выразил желание быть похороненным как можно скромнее, — объяснили мне.

Потом я видела памятник Гете и Шиллеру, установленный в центре города на площади перед старинным зданием Национального театра, который помогали восстанавливать советские солдаты. Два поэта стоят, соединив руки в крепком рукопожатии. В их взгляде и душевная сила, и простота, и вдохновение.

С кладбища я направилась сначала в дом, где жил Гете. Он расположен на небольшой площади, низкий, двухэтажный, с мансардой. Просторный вестибюль, украшенный бронзовыми статуями. Широкая лестница на второй этаж, спроектированная самим Гете. В комнатах, принадлежащих лично Гете, куда никто, кроме него самого, не имел доступа, все сохранено в том виде, в каком было при жизни поэта. Простой, сколоченный из досок стол. Книжный шкаф. Высокий пюпитр, за которым работал Гете. Одна из комнат целиком занята шкафом с маленькими ящичками, где помещаются геологические коллекции Гете: минералы со всего земного шара, которые присылали поклонники поэта, зная его любовь к естествознанию. В небольшой спальне — кровать, над ней — коврик, рядом маленький столик и кресло со скамеечкой для ног. В этом кресле и умер Гете.

Дом Шиллера немного повеселей. На окнах зеленые жалюзи, стеклянные витрины с первыми изданиями его произведений, рукописи, письма, заметки.

— Шиллер внес существенный вклад в превращение Веймара тех лет в ведущий центр прогрессивной национальной культуры Германии, — рассказывал служитель музея, — а также в формирование целой культурной эпохи, обобщаемой понятием «веймарский классицизм». Жизнь, деятельность и творчество Шиллера побудили революционную Францию оказать ему почести, которыми удостаивали немногих: Шиллеру присвоили звание почетного гражданина Французской Республики. Присланная ему грамота была подписана Дантоном и свидетельствовала о благородстве ее владельца больше, нежели частица «фон» в имени Шиллера, которому за три года до смерти веймарский герцог Карл Август, известный своими гуманистическими взглядами, присвоил наследное дворянство.

— Чтобы пополнить ваши познания о жизни Гете и Шиллера, — советовали мне немецкие друзья, — следует непременно посетить Йену. И Гете, и Шиллер во второй половине XVIII века были там самыми знаменитыми людьми, а старейший в стране университет носит имя Шиллера. Тут недалеко, дорога займет у вас немного времени.

И вот я в городе, знаменитом еще и своей превосходной оптикой, вырабатываемой заводом «Карл Цейс».

Действительно, в Йене я узнала много интересного от местного ученого А. Гофмана — министра Веймарского княжества. Гете приводила в Йену его служба, а Шиллер был профессором университета. В обязанности Гете входило также решение вопросов, связанных с деятельностью университета, и этим он занимался с большой охотой. Гете писал Шиллеру, что благодарен Йене за «много продуктивных моментов» как в своем поэтическом творчестве, так и в научных исследованиях. Еще и сегодня в Йене можно увидеть остатки здания, в котором находился анатомический театр, где Гете обнаружил неизвестную до тех пор специалистам челюстную косточку.

Вернувшись в Веймар, я успела ознакомиться с музеем Листа. Внимательно рассматривала слепок рук величайшего пианиста и не менее великого труженика. Здесь же стоят рояль фирмы «Бехштейн», чьих клавиш касались его пальцы, и передвижная этажерка для нот. На стене — фотографии Листа в последние годы жизни. Умный, чуть скорбный взгляд…

Весной 1954-го я снова приехала в ГДР, поселившись в гостинице «Иоханнесхоф» в нескольких сотнях метров от Западного Берлина. (В то время немцы могли свободно перемещаться из одной зоны в другую.) Развалины, которые встречались то тут, то там, поросли пышной зеленью. Наши гастроли совпали с проходившими в Берлине сессией Всемирного Совета Мира и Вторым общегерманским слетом молодежи. На первом концерте в зале «Фридрихштадт-Паласт» присутствовали участники обоих форумов, президент республики Вильгельм Пик, члены правительства. Встречали нас тепло, зал буквально содрогался от аплодисментов. Овацию публика устроила и солистам балета Большого театра Г. Улановой и Ю. Жданову. На приеме в честь наших артистов, деятелей культуры мы поздравили Д. Д. Шостаковича с присуждением ему звания лауреата Международной премии мира. (Такая же премия была присуждена и Ч. Чаплину.)

В свободный от концертов день наша делегация посетила Трептов-парк, возложила венок к подножию памятника павшим бойцам и воину-освободителю. Грандиозное сооружение Вучетича выглядело строго и торжественно. Я еще успела побывать в Потсдаме, мало пострадавшем в дни войны, во дворце Сан-Суси, в котором в неприкосновенности сохранились залы и комнаты, где проходила Потсдамская конференция.

Побывала я и в Дрездене. Город в ту пору вовсю застраивался. Энергично восстанавливался и замок Цвингер, куда должна была возвратиться спасенная нашими воинами Дрезденская галерея. В печати сообщалось о передаче культурных ценностей, сохраненных нашей страной для народа Германии (всего в ГДР было отправлено около полутора миллионов произведений, на перевозку которых понадобилось триста железнодорожных вагонов). Некоторые из сокровищ — картины Гольбейна, Рубенса, Гойи, Халса, гравюры на дереве XVI и XVII столетий, выполненные Дюрером, Лукасом Кранахом, — я увидела позже в Дрездене, Берлине и других городах.

Запомнились мне и музыкальные фестивали, посвященные памяти выдающихся композиторов. Во время одного из них я побывала в городе Галле, на родине Генделя. Посетила дом, где жил Гендель; в нем устроен большой мемориальный музей, в котором сосредоточен богатый архив композитора, ценнейшее собрание музыкальных инструментов его времени, обширная библиотека книг о Генделе…

Семидесятые годы поразили повышенным интересом к произведениям русской драматургии: 65 театров показывали за один сезон свыше двухсот (!) спектаклей русских писателей.

Глубокий интерес вызывали и постановки классических произведений немецкой драматургии. В Лейпциге, Карл-Маркс-Штадте, Бранденбурге ставили «Принц Гамбургский» Клейста, «Коварство и любовь» Шиллера, «Эгмонт» Гете… Режиссер Петер Кунк пытался представить Эгмонта чуть ли не героем сопротивления иноземным захватчикам, и это вызвало большой общественный резонанс, привело к ожесточенным спорам в печати.

Во время проведения традиционных Дней культуры, в которых с удовольствием принимала участие, я вдоволь налюбовалась архитектурными сооружениями и заново отстроенных городов, и тех, которые мало пострадали за годы войны.