Коллектив авторов - Встречи со Сталиным

— Серго Орджоникидзе.

Среди стахановцев выделялась старая, заслуженная ткачиха Глуховской фабрики Каванина. Ей 71 год, и из них она 61 год работает ткачихой. Орджоникидзе спросил ее:

— Где работаете?

— На Глуховской работаю; мне более 70 лет, а я все работаю, тку шелк на парашюты.

Орджоникидзе, одобрительно покачал головой и, улыбаясь, сказал:

— Виноградова молодая, а побивает?!

Каванина посмотрела лукаво и говорит:

— И у нас найдутся такие ткачихи, которые их побьют…

— Не сомневаюсь, не сомневаюсь, — проговорил Орджоникидзе.

К нему обратилась Каванина:

— Где бы мне Сталина повидать? Раз я Сталина не видела, что я буду дома говорить, когда вернусь? Мне бы посмотреть его.

— Увидишь еще, увидишь, — успокоил бабушку товарищ Орджоникидзе, попрощался и ушел.

Экскурсанты задержались немного у царь-пушки, послушали объяснения и направились дальше, к царь-колоколу. Вдруг они увидели возвращающегося Орджоникидзе. Через минуту показался автомобиль, он остановился близ Орджоникидзе, и из него вышел товарищ Сталин. Стахановцы начали горячо аплодировать. Товарищи Сталин и Орджоникидзе шагали к ним.

Каванина подошла к товарищу Сталину, крепко пожала ему руку и сказала:

— Батюшки, наконец-то я увидела нашего мудрого, великого…

От радости она не могла говорить. Товарищ Сталин улыбнулся и, пожимая ей руку, сказал:

— Самый обыкновенный человек…

Каванина со слезами на глазах проговорила:

— Теперь и умирать можно.

Товарищ Сталин ответил:

— Чего вам умирать?! Вы поработаете…

Все окружили товарища Сталина тесным кольцом и горячо ему аплодировали. Товарищ Сталин распрощался с товарищами и ушел.

Когда я прослушал рассказ товарищей, беседовавших со Сталиным, я позавидовал им, но теперь уже не терял надежды, что когда-нибудь и мне удастся поговорить с товарищем Сталиным.

На следующий день мы собрались уезжать из Москвы.

На руках у нас уже были билеты. Неожиданно нам звонят в гостиницу, чтобы мы билеты вернули, из Москвы не уезжали, так как нас приглашает к себе товарищ Орджоникидзе.

У Серго мы пробыли несколько часов. Он очень тепло с нами беседовал, обо всем расспрашивал. Серго назвал стахановцев советскими богатырями. Когда кончилась беседа, товарищ Орджоникидзе сказал, что мы еще встретимся с товарищем Сталиным, который очень интересуется стахановским движением. Он нас повидать, послушать. Когда Серго сказал про товарища Сталина, у меня сильнее забилось сердце.

И вот этот день наступил — день 14 ноября. Едем в Центральный комитет партии.

В машине тихо — все о чем-то думают. А думают, наверное, об одном: каков Сталин, что он спросит, что скажет.

Приехали. Вошли в зал. Быстро уселись; каждый старался занять место ближе к столу президиума, так как знал, что за этим столом будет сидеть товарищ Сталин. И вот идут товарищи Сталин, Молотов, Каганович, Орджоникидзе, Ворошилов, Калинин, Андреев, Микоян, Жданов, Хрущев. Идут и здороваются. В зале произошло что-то невероятное. Мы, все вскочили с мест и стали бурно аплодировать. Я смотрю на товарища Сталина, а он стоит, веселый, улыбается нам, аплодирует и поднимает правую руку, приветствуя нас. Мы долго не можем успокоиться. Я кричу:

— Да здравствует наш товарищ Сталин!

Дуся Виноградова кричит:

— Товарищу Сталину большевистский стахановский привет!

Мы долго приветствовали товарища Сталина и его соратников.

Серго Орджоникидзе открыл собрание — это было начало первого Всесоюзного совещания стахановцев.

Когда Серго произнес в своей речи имя товарища Сталина, мы стали бурно аплодировать. Товарищ Сталин смотрел на нас, как на своих родных, а мы смотрели на товарища Сталина, на его приятное лицо, на его живые, чуть прищуренные глаза. Я заметил у товарища Сталина седину и подумал: «Ведь ему уже 56 лет; он так много перенес в своей жизни — и тюрьмы, и ссылки, и лишения. Но, — думал я, — товарищ Сталин, наверное, счастлив, что видит результаты борьбы большевиков, результаты своего труда. Ведь и я и сидящие рядом со мной товарищи — воспитанники, товарища Сталина».

«Это ты и партия, которой ты руководишь, сделали из нас людей», — хотелось сказать товарищу Сталину.

Я знал, что мне придется выступать; кое-что записал в блокнот, волновался. Когда товарищ Серго закончил свою речь, он сразу предоставил мне слово. Все стали аплодировать. Я просмотрел свои заметки, поглядел на окружающих и успокоился. Товарищ Сталин повернулся в мою сторону. Увидев его отцовский взгляд, я почувствовал себя свободно, точно у себя на шахте, среди своих товарищей, и рассказал, как было дело, как добился рекорда, и выразил благодарность товарищу Сталину, которому мы обязаны новой, счастливой жизнью.

Я говорил, а товарищ Сталин меня внимательно слушал. Я старался говорить как можно короче, мне было как-то неловко отнимать много времени. Я думал: «У товарища Сталина масса дел, и ему нужно сказать главное, да покороче».

Я был горд собой. Вчерашний темный батрак и пастух высказывал свое мнение руководителям народа. И тут же я подумал: «Ведь и они вышли из народа». Да, только в нашей стране возможны такие встречи, такие задушевные беседы между вождями и рядовыми рабочими, которые рассказывают о своих подвигах на трудовом фронте.

После меня выслугой железнодорожный машинист Петр Кривонос, а затем кузнец Бусыгин.

Товарищ Сталин, который очень внимательно слушал всех нас, спросил Бусыгина:

— Качество валов не портится от быстрой работы?

— Наоборот, — ответил Бусыгин, — меньше браку получается и качество лучше. Раньше я делал 450 штук, а брак — 20 штук. Теперь я даю 1100 штук, а брак — 2 штуки.

Потом выступила Дуся Виноградова. Она начала свой рассказ о высокой производительности и высоких заработках. Если раньше она зарабатывала 200–270 рублей в месяц, то при работе на 144 станках ее заработок достиг 600 рублей. Она посмотрела на товарища Сталина и сказала:

— Смотрите, как я повысила свою заработную плату!

А товарищ Сталин ей ответил:

— Очень хорошо.

Потом выступил Мирон Дюканов. Между ним и товарищами Сталиным и Орджоникидзе завязался очень интересный разговор. Товарищ Орджоникидзе спросил Дюканова:

— Сколько у вас было забойщиков до стахановского движения и сколько забойщиков теперь?

Дюканов ответил, что до стахановского движения было 23 забойщика, а сейчас 12. Раньше забойщики сами рубали и сами крепили, а сейчас труд разделили. Товарищ Сталин сказал:

— В этом суть успеха.

И товарищ Орджоникидзе подтвердил: