Александр Нилин - Валерий Воронин - преждевременная звезда

Тем не менее, при сколько-нибудь чувствительном неуспехе родной команды «Деда» немедленно освобождали от должности. Считается, что из великих тренеров чаще всего отказывали от места Константину Ивановичу Бескову. Но Бескова увольняли из разных клубов, а Маслова шесть раз из одного только «Торпедо».

Кубок сорок девятого торпедовцы выиграли с Константином Квашниным. До войны Квашнин выигрывал с «Динамо» и со «Спартаком» чемпионаты и Кубки, но затем пришел в отстававшее «Торпедо». И как Бесков, считался здесь чужаком. Впрочем, «свои» Мошкаркин и Жарков работали с гораздо меньшим успехом.

Маслов без Пономарева, похоже, работал с большим коэффициентом тренерского воздействия на ход событий. Правда, победу в Кубке-52 отнесешь скорее к фарту. Гол «Спартаку» на предпоследней минуте был забит после такой уж грубой оплошности центрального защитника Белова, что в раздевалке вратарь Чернышев швырнул в него бутсой…

Но через год Маслов не испугался выдвинуть юного Валентина Иванова в основной состав и не проморгал рекомендованного ему Стрельцова. В сезоне же пятьдесят четвертого у него снова начались трения с начальством, ему не дали довести до конца сезон, в сентябре команду принял Морозов, а команда в итоге вышла на третье место. Чьей заслугой это достижение прикажете считать?

Он совершенно естественно занял в сборной СССР свое место среди победителей Кубка Европы. Герой финала в Париже Виктор Понедельник и Валерий Воронин.

Николая Морозова — известного торпедовского игрока (тоже, подчеркиваю, полузащитника), переманенного в конце карьеры Василием Сталиным в клуб ВВС, — в истории отечественного футбола относят к числу наиболее заметных тренеров. Но к середине пятидесятых он, пожалуй, не мог котироваться на равных с Масловым. Николай Петрович ставил Иванова в дубль и делал слабые попытки руководить Стрельцовым, однако команда «Торпедо» не могла складываться иначе, чем вокруг этих гигантов. Нельзя сказать, чтобы и Бесков изменил сложившуюся ситуацию. И все же Константин Иванович заложил в дубле молодой фундамент будущего, принял в команду тех, кто не собирался воспринимать себя статистами при солистах. И среди этой молодежи был Валерий Воронин, взявший главные футбольные уроки, когда противодействовал в качестве безвестного резервиста в тренировочных уроках и двусторонних играх Иванову и Стрельцову…

Маслов пришел в команду после Бескова — и в сезоне пятьдесят седьмого года не особенно лез в душу находившимся в самой эйфории Вале и Эдику. Он не скрывал своего ими восхищения. Когда торпедовцы выезжали во Францию, он повел своих любимцев (только их двоих из всей команды) в парижское варьете «Лидо». Он не диктовал им, а скорее заручался поддержкой для своих будущих планов. Его не смущало, что Стрельцов с Ивановым в команде верховодят, — у «Деда» был опыт обращения со зрелым Пономаревым и не боялся он лидерства юнцов. Знал Маслов, куда их вести. Со всех сторон клевали Стрельцова за поведение, с ним мучались заводские начальники, отвечавшие за комсомол и воспитание молодежи, свирепствовали фельетонисты. Но у тренера со взбалмошной звездой рабочие взаимоотношения все более налаживались. Иванов стал великолепным капитаном команды. И когда Эдуарда из «Торпедо» варварски выдрали, команда продолжала играть так, как и полагалось бронзовым медалистам прошлого сезона. А некоторый спад в пятьдесят девятом году словно входил в замыслы Маслова — ему спокойнее было омолаживать команду, вводить наигранных друг с другом дублеров в основной состав звеньями и связками. Все, что поразило публику в сезоне шестидесятого, спокойно, без шума и суеты репетировалось в пятьдесят девятом…

Воронин в шеренге игроков сборной — рядом с Яшиным. Строй возглавляет капитан команды Игорь Нетто: Гусь-2 (Николай Моношин) не смог вытеснить из состава Гуся-1…

С той поры прошло уже сорок лет. Масса последующих футбольных впечатлений, хлынувших на всех нас, впечатлений, к тому же, растиражированных телеэкраном и закрепленных в перенасыщенной памяти повторами видеозаписи, должна бы, по идее, размыть, размагнитить эстетический экстаз, вызванный торпедовской игрой, втянутой в уже плохо различимую давность.

Но постоянно ловлю себя на том, что «Торпедо»-60 (да и 61 — тоже) мне не с чем сравнить. Энергии, облаченной в артистизм такого рода, я больше не встречал в футболе. Не ощущал такой веселой, пижонской по молодости, не знающей в себе сомнений легкости раскрепощенного труда на поле. «Торпедо» никого не громило, не подавляло, не терзало, а просто выглядело талантливее соперников во всем от первой и до последней секунды игры, а не матча.

Насмешливая вязь комбинационной игры, присущая и футболистам торпедовской обороны, не могла генерироваться лишь тренерскими установками. Не мог не входить в состав команды мастер-мозговик, именуемый в советские времена диспетчером, а в смутные — плеймейкером. Но в той торпедовской компании я затрудняюсь его выделить… Позднее, когда чемпионский народ разбрелся по другим компаниям, бросились в глаза метаморфозы, происшедшие с Метревели в Тбилиси, с Геннадием Гусаровым в московском «Динамо» и даже в известной степени с прозванным в честь беспризорника из кинофильма «Мустафой» Олегом Сергеевым — стихийным и ломовым левым краем, когда сезон поиграл он за луганскую «Зарю». Торпедовские форварды отошли назад для организации игры. А в шестидесятом — шестьдесят первом (не хочу и шестьдесят второй год обижать, команда и в нем пыталась если не жить, то играть, как при Маслове, в очередной раз хамски уволенном) степень увлеченности общей игровой идеей позволяла импровизировать каждому без страха не понять друг друга….

…После одной из побед «Торпедо» над московским «Динамо» к ним в раздевалку неожиданно зашел динамовский тренер, великий Михаил Иосифович Якушин — и не стесняясь присутствия своего сверстника Маслова, сказал, воззвав к тишине и вниманию поднятием руки: «Ребята, у вас получилась замечательная команда. Сделайте все, чтобы сберечь ее!». Через четверть века я напомнил Михаилу Иосифовичу его предостережение. Он застеснялся своего тогдашнего пафоса — и пояснил: «Команда ведь была пьющая. А вот зацепились в шестидесятом за очечко — за другое, вошли во вкус умной игры и собрались в середине сезона…».

Ни в лучшие, ни в худшие свои сезоны торпедовцы — по сложившейся в команде традиции — не были монахами и пуританами в быту. Но глупо говорить, что взлет их прервался из-за нарушения режима, хотя и не все пили по таланту, кто-то и по деньгам, которых чуточку стало больше у чемпионов и обладателей Кубка. И нельзя ни в коем случае считать провалом второе место в сезоне шестьдесят первого и досадный проигрыш донецкому «Шахтеру» в финале Кубка, что для заводского начальства стало достаточным основанием для отставки Маслова. Но Якушин знал, отчего предостерегает. Выдающийся игрок выдающейся команды, ставший в ней же выдающимся тренером, лучше других представлял себе, сколько препятствий на пути становления суперклуба и суперигрока, в отношении к которому коварства никак не меньше, чем любви. Вокруг талантов и дел, в которые они вложены, всегда множество людей, готовых с огромной радостью разрушить созданный мир до основания… Еще один суперклуб в Москве никому, кроме ЗИЛа, и не был нужен. А ЗИЛ не сумел сохранить то, что имел. И в первую очередь «Деда»…