Сергей Нечаев - Маркиз де Сад. Великий распутник

Так 7 декабря 1764 года бдительный Луи Марэ писал:

"Я бы настоятельно советовал мадам Бриссо, не вдаваясь притом в подробные объяснения, отказывать ему [маркизу де Саду — Авт.], если он потребует у нее девиц легкого поведения, чтобы поехать с ним в его маленький домик".

Чтобы было понятно: мадам Бриссо (Brissault) — это владелица одного из борделей, известного всему "веселому" Парижу.

А вот отрывок из донесения Луи Марэ от 16 октября 1767 года:

"Мы очень скоро услышим ужасные вещи о господине де Саде".

Дональд Томас в своей книге о маркизе де Саде пишет:

"Ходили слухи, что для своих развлечений в "petite maison" в Аркёйе Сад использовал не только девушек, но и мальчиков. Хотя они вполне могли помогать ему с девушками из предместья Сент-Антуан, имелись все основания подозревать Сада в бисексуальности, проявления которой вскоре стали более заметны. Ля Мьерр из Французской академии однажды на вечере оказался сидящим рядом с Садом, которого назвал "одним из тех очаровательных людей, главное достоинство которых состоит в том, чтобы развлекать мужчин и утомлять женщин рассказами о сексуальных победах, порой реальных, но большей частью вымышленных". Ля Мьерр более чем достаточно узнал своего соседа, когда тот, повернувшись к нему, как бы между прочим поинтересовался, кто в академии самый красивый мужчина. На что Ля Мьерр холодно ответил: "Никогда не думал на сей счет. Лично я всегда полагал, что вопрос мужской красоты находится в сфере интересов того типа людей, имена которых в приличном обществе не произносятся". Снобу горячо зааплодировали те, кто считал, что Сад к использованию пола противоположного присовокупил развращение лиц одного с ним пола".

Подобное "свидетельство" одного человека не может считаться надежным доказательством. Тем не менее, приходится констатировать, что к концу 1764 года 24-летний маркиз де Сад уже снискал себе такую репутацию, что большинство "приличных" публичных домов Парижа отказывалось открывать перед ним свои двери. Понятно, что это произошло не без содействия полиции и того же инспектора Луи Марэ. Понятно также, что хорошая репутация — это удавка желаний, и что безупречную репутацию можно иметь и среди людей, ни на что не годных. И вообще, правильно говорят, что репутация — это всего лишь устоявшаяся сплетня. Но все это элементы полемики, а в любой полемике важны не красивые словосочетания, а факты. А реальный факт заключался в том, что, несмотря ни на что, в 1764 году Рене-Пелажи родила от маркиза ребенка (правда, к сожалению, мертвого, после чего она слегла в постель), а очень скоро пара подарит мадам Кордье де Лонэ де Монтрёй трех внуков.

Да, оказавшись на свободе, маркиз де Сад снова завел себе любовниц и вновь начал бравировать своими связями с ними. Наверное, это были попытки забыться, но они не приводили к желаемому результату. Просто мимолетные любовные встречи не оставляли после себя ничего, кроме скуки и отвращения к женщинам, так легко продающим свое тело за деньги. И со временем маркиз стал испытывать к ним не просто презрение, но и настоящую ненависть, ведь все эти актрисы и проститутки не могли заменить ему его Анн-Проспер. А необходимость вести супружескую жизнь с навязанным ему "заменителем любимой женщины" лишь усиливала в нем чувство протеста. И, кстати, не Фрейд ли говорил, что "мир фантазии представляет собой "щадящую зону", которая создается при болезненном переходе от принципа удовольствия к принципу реальности"? И не он ли утверждал, что все мы в глубине души считаем, что у нас есть основания быть в обиде на судьбу и природу за ущерб, нанесенный нам в юности; и все мы требуем компенсаций за оскорбления, нанесенные нашему самолюбию? И именно отсюда, по мнению основателя психоанализа, проистекает претензия на исключительность, "на право не считаться с теми сомнениями и опасениями, которые останавливают остальных людей".

СКАНДАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ С МАДЕМУАЗЕЛЬ БОНВУАЗЕН

И вот наш герой стал уходить в этот "мир фантазии", в эту "щадящую зону", скрываясь там от малоприятной для него реальности. Как следствие, летом 1765 года он приехал в Лакост вместе с танцовщицей Бовуазен (Beauvoisin), которую выдал за свою жену. Приехал он по делам: поместье приходило в упадок и требовало разумного руководства.

В свои восемнадцать лет мадемуазель Бовуазен выглядела настоящей красавицей и находилась на содержании у графа дю Барри. Она училась балетному мастерству с целью последующих выступлений в "Гранд-Опера", но, как говорили, ее искусство на сцене серьезно уступало тому что она умела делать в спальне.

Поэтому собственно, маркиз де Сад и выбрал ее, хотя, если по справедливости, то он и сам мог бы кому угодно преподать уроки в этой области.

В Провансе все весьма одобрительно встретили маркиза, приехавшего в сопровождении "молодой жены". Наивные деревенские жители! Они и не подозревали, что замок Лакост, стоявший на вершине холма, с приездом хозяина превратился в место увеселений.

Кстати говоря, имя Бовуазен часто упоминалось в скандальной хронике XVIII века Она была любовницей графа дю Барри, князя Голицына и многих других, и от всех она не требовала ничего, кроме щедрости. С ней занимался знаменитый танцор и балетмейстер Жан-Бартелеми Лани (Lany), но ее танцевальная карьера не сложилась. После этого она открыла игорный дом в Париже.

Вид на руины замка Лакост

С маркизом де Садом в Лакосте она сделала все, чтобы скрыть свою увядавшую красоту за, как выражается Анри д’Альмера, "излишествами разврата во всевозможных формах".

Этот же биограф маркиза де Сада констатирует:

"Бовуазен была необходима маркизу де Саду в его любовных похождениях. Этим двум избранным душам самой судьбой было предназначено сблизиться. Маркиз не довольствовался тем, что показывался с своей несколько перезрелой, но недурно еще сохранившейся любовницей в Париже: он повез ее в Прованс и с почетом принимал в своем замке Лакост, около Марселя.

Приглашенные им местные дворянчики поспешили явиться на зов. Они были быстро очарованы веселостью и бойкими речами этой парижанки, которая принесла в этот уголок провинции последние моды. Они находили ее немножко легкомысленной, но это в их глазах придавало ей еще большую прелесть.

В замке балы чередовались со спектаклями. Под руководством маркиза собралась труппа любителей, тщательно изучивших все оттенки ролей — ставились нравственные комедии".

Но, конечно же, слухи об этом распространились и достигли Эшоффура. И одна из тетушек маркиза де Сада, аббатиса Кавайонская, написала ему полное укоризненных замечаний письмо. В ответ маркиз не стал оправдываться, а сразу перешел в контратаку, заявив, что собственная сестра этой тетушки (предположительно, мадам де Вильнёв) открыто жила со своим любовником.