Записки подводников. Альманах №1 - Виктор Иванович Чаплыгин

выполнении задания. Я сопровождал адмирала, следом шли начальник политотдела и комбриг. В отсеках адмирал долго не задерживался, собрав личный состав отсека возле себя, спрашивал: все ли в порядке, готовы ли выполнить задание, есть ли нерешенные вопросы. Все были готовы к выполнению задания, вопросов не было. Однако в 5-м отсеке задали начальнику политотдела вопрос: «На береговой базе для нас на выход в море забили целого кабанчика, а когда выдали, то оказалось, что задняя часть вместе с окороком отрублена». Начальник политотдела обещал по этому вопросу разобраться, а мы так и ушли только с передней частью кабанчика. Прощаясь, командир эскадры пожелал всем успеха, добавив, что подробнее задача личному составу будет доведена командиром лодки уже в море.

Командир эскадры и офицеры, провожавшие нас, сошли на палубу соседней лодки.

Дали команду: «По местам стоять, со швартовов сниматься». Носовая и кормовая швартовые команды разбежались по всем местам, скользя по обледенелой палубе. Получив разрешение на обход, я приказал отдать швартовые концы, и в 04.00 мы своевременно отошли от причала, мысленно прощаясь с берегом и теми, кого оставляли на полтора-два месяца.

Лодка отошла от причала, шурша осколками льда, и, развернувшись, пошла на выход из Ура-губа. Швартовная команда, приготовив верхнюю палубу к погружению, спустилась вниз.

По лодке объявлена боевая тревога – так полагается при прохождении узкости. Сегодняшняя полярная ночь была тихая, морозная. Четко работал дизель, разбрасывая брызги воды отводом выхлопных газов. Слева и справа проплывали сопки, покрытые снегом и темными пятнами выпиравших из-под снега отвесных скал. Вскоре огни кораблей и берега скрылись.

Выйдя из Ура-губы, взяли курс в точку погружения, куда подошли к семи часам утра. Красно-белые проблески огней маяка Цитаволокского на полуострове Рыбачьем продолжали прорезать темноту. Погрузились на глубину 30 метров. Замечаний в отсеках не было. Объявили боевую готовность № 2, и первая смена заступила на вахту. В лодке установилась тишина, слышны были только команды и доклады об их исполнении. Зайдя в штурманскую рубку, я проверил ведение навигационной прокладки, дал необходимые указания вахтенному офицеру, которым заступил старпом, и пошел по отсекам проверить порядок и работу на боевых постах.

Подводная лодка С-36 по своему водоизмещению – средняя дизель-электрическая 633-го проекта. В строй вступила в 1960 году и считается молодой. Имея надводное водоизмещение 1400тонн и подводное – 1800тонн, т. е. не на много больше средних лодок других проектов, но значительно превосходила их по тактико-техническим данным. Она имела 6 носовых и 2 кормовых торпедных аппарата, 14 торпед или 28 мин, глубину погружения до 300 м, дальность плавания 16 000 миль, более совершенные средства управления, наблюдения и связи.

Основным назначением дизельных лодок, как и в период Второй мировой войны, считаю действия их (наряду с атомными лодками) на путях сообщения противника с целью полного или частичного прекращения его судоходства. Дизель-электрические подлодки могут успешно вести борьбу против атомных и дизельных лодок противника в проливных зонах, в узкостях и на выходах из военно-морских баз. Основным преимуществом дизельной лодки перед атомными считается сравнительно малая подводная шумность. Кроме того, дизельные подлодки могут выполнять различные задачи по ведению разведки радиолокационного дозора, высадки разведывательных и диверсионных групп, участвовать в десантных и транспортных операциях. По номенклатуре Северо-Атлантического военно-политического блока НАТО эти многоцелевые подводные лодки 633-го проекта получили название класса «Ромео» и по назначению – патрульные.

Обладая замечательными боевыми и тактическими данными, ПЛ С-36 была послушна в управлении, и я относился к ней с уважением, любовью и, как бы одушевляя, называл ее «мой Ромео».

Обход я начал с носа. Открыв круглую сферическую дверь диаметром 85 см, я, перешагнув широкий комингс, спустился по трапу на платформу первого отсека, который так же, как третий и седьмой, был отсеком живучести. Переборки, отделяющие их от соседних отсеков, имели прочность не меньше, чем сам прочный корпус. Первый отсек выглядел внушительно своей высотой и рациональным размещением устройств и механизмов. Шесть двухтонных восьмиметровых сверкающих сталью запасных торпед расположились в центре отсека на своих стеллажах, и каждая была направлена носовой частью на крышку торпедного аппарата, ей предназначенного, чтобы после выстрела занять место в торпедном аппарате. Простое и надежное устройство вселяло уверенность в быстрой, безотказной перезарядке торпедных аппаратов. Командир отсека доложил: «Личный состав отсека на готовности № 2. Замечаний нет. Занимаемся размещением загруженного в отсек продовольствия». Я потребовал обеспечить свободный доступ к механизмам, аварийно-спасательному имуществу и регенерационным патронам.

Во втором отсеке я не задерживался. Этот отсек жилой. В его верхнем ярусе находятся каюты офицеров, в том числе и командира подводной лодки, выгородки для личного состава, обслуживающего механизмы и устройства носовых отсеков, кают-компания, оборудованная бестеневыми лампами освещения на случай проведения неотложных медицинских операций в море.

В нижней части отсека (аккумуляторной яме) расположена первая группа аккумуляторных батарей и топливные цистерны. Этот отсек всегда на виду, я прошел в третий. Здесь был центральный пост, в котором сосредоточено управление подводной лодкой, а это значит – все средства кораблевождения, пульты управления торпедной стрельбой, рубки – штурманская, гидроакустика, радиолокации, перископы и прочие выдвижные устройства, посты станции погружения и всплытия, пульты управления вертикальным и горизонтальным рулями. В нижней части отсека – санитарный узел, насосы осушения и трюмная помпа, шифропост, пост гидрокомпаса, провизионная, цистерна быстрого погружения и другие. По диаметру третий отсек больше, чем на других средних лодках. Продуманное размещение в нем механизмов и помещений, оборудования и устройств позволили его сделать удобным и относительно свободным. Я проверил, как точно держит курс рулевой на вертикальном руле, как точно держит глубину рулевой на горизонтальных рулях, я приказал погрузиться на глубину 50 м и в дальнейшем идти на этой глубине. Вахтенный офицер подал горизонтальщику необходимые команды, и лодка стала погружаться с дифферентом 3° на нос. На глубине 50 м вахтенный офицер дал команду: «Осмотреться в отсеках». Доклады из отсеков пошли четкие в установленной очередности, начиная с первого отсека. Замечаний не было, и я пошел в свою каюту.

Это была выгородка во втором отсеке рядом с кают-компанией длиной 1 м 80 см и шириной 1 м 20 см. Я отодвинул дверь, зашел в каюту, сел на койку и закрыл дверь. Передо мной появилось зеркало, вделанное в дверь каюты. Слева между койкой и передней переборкой был установлен подвесной столик, над ним полка для графина и стакана. Справа от двери к переборке был прикреплен шкаф для одежды и книг. Под койкой был рундук, а над койкой в ногах железный ящик, где хранились пистолеты Макарова для офицерского состава.

Каюта была мала по размеру, но, покрашенная светлой краской и