Фишер. По следу зверя. Настоящая история серийного убийцы - Александр Рогоза

крутился у беседки, где пацаны из старших отрядов рубились в настольный теннис. А затем Маля (так мальчика называли друзья) куда-то ушел. На ужин не явился. В сумерках его покричали, поискали на территории. Наутро даже выводили сотрудников и ребят постарше за территорию. А вот в милицию обратились лишь на третий день, потому как были уверены, что в этой истории замешана одна красивая девочка…

Путевки в пионерлагерь «Звездный» раздавали по линии профсоюза работникам нескольких московских заводов, в том числе знаменитого «Фрезера». Дима ездил туда, под Одинцово, с первого класса – уже седьмое лето подряд. И чаще всего даже не на одну смену. В наше время смена в детском лагере может длиться и 10 дней, а тогда были только длинные – без малого месяц. Семиклассник Маляев провел в «Звездном» весь июнь, но на июль снова приехал. Правда, уже несколько «пораженный в правах».

Дело в том, что Дима числился в списке местных хулиганов, он курил. И это было секретом полишинеля даже для вожатых.

«Его как-то раз на линейке обсуждали за то, что с еще двумя мальчиками они курили на дереве и не спали до 4 часов утра», – вспоминала одна из опрошенных девочек.

А еще во время первой смены Маляев оказался в группе восьми мальчиков, которые тайком забрались в вожатскую комнату и дымили там, как паровозы. За этим занятием их и застукали, поэтому участников «восьмерки», вернувшихся на июль, директор лагеря разбросал по разным отрядам и запретил друг с другом общаться.

События последней недели жизни мальчика восстановлены по показаниям детей и сотрудников «Звездного» из уголовного дела.

Вторая смена заехала 2 июля. Следующие несколько дней, как вспоминали ребята, они готовились к официальному открытию лагеря. На празднике каждый отряд должен был показать себя с наилучшей стороны. «Вожатки» усиленно учили с детьми песни, речевки, девизы отрядов и так далее. А в свободное время пацаны играли в футбол, настольный теннис или просто валялись на кроватях в корпусе, болтая о том о сем.

5 июля. На открытии смены все, понятное дело, должны были выглядеть как с иголочки: белые рубашки, отглаженные галстуки, пилотки. А у Димы Маляева рубашки не оказалось. В городе забыл! Либо только так сказал, а сам спрятал? Но факт остается фактом: его, чтобы не выбивался из строя на смотре пионерской песни, оставили в корпусе.

6-го был день как день, ничего особенного.

7-го в «Звездном» устроили чемпионат среди девочек по пионерболу (см. Досье). Пацаны пошли болеть за свой отряд. И Димка Маляев был со всеми на трибунах.

Досье

Пионербол

Эту игру придумали в СССР еще в 1930 годы – для учеников младшей и средней школы, которым пока еще тяжеловато играть в классический волейбол.

По сути пионербол является смесью волейбола (играют через сетку на волейбольной площадке волейбольным же мячом) и баскетбола (мяч на весу держать не нужно, но с ним в руках разрешено сделать не более трех шагов, после чего должна последовать передача партнеру по команде или бросок через сетку).

В каждой из команд на площадке одновременно находятся по шесть человек. Подачи от дальней линии делаются не ударом, а броском.

На следующий день, 8 июля, их отряд организованно вывели за территорию лагеря. Для конспирации. Они начали загодя готовить песню к закрытию смены и, чтоб другие отряды не узнали, какую именно (там же оценки за оригинальность жюри ставить будет!), порепетировали на полянке. А потом ребятам дали свободное время. Кто-то пошел ягоды собирать, а Маляев успел покурить, спрятавшись за кустами. Вечером того дня были танцы, и Диму там тоже видели.

«10-го мы встали, на зарядке Маляев был, я его видел, – вспоминал восьмиклассник Володя Иванов. – Потом завтрак, где Дима тоже был. После этого мы убирали территорию лагеря, и Дима точно участвовал, потому что мы были в одном звене, мы вместе работали. На обеде я его тоже помню».

В уголовном деле есть показания старшего оперуполномоченного Юрия Смолькова из Кубинского отдела милиции, к которому территориально относится «Звездный». По его словам, директор лагеря Олег Рыбин написал заявление об исчезновении ребенка лишь утром 12-го. (То есть только на третий день, часов через 40 после фактического исчезновения ребенка.) Проверку поручили Смолькову, он вместе с директором приехал в лагерь и начал опрос детей.

«Из объяснений ребят я узнал, что в первой смене Маляев дружил с девочкой, которая на вторую смену не приехала. Кто-то из детей принес из тумбочки Маляева письмо в конверте. Там было написано, что родители уезжают на юг и берут ее с собой. Она писала, что поезд уходит 11 июля, и, если он сможет, пусть приедет проводить. Это письмо я изъял».

Девочку звали Ира. О ней вспомнили сразу несколько ребят: многие видели, что Дима ей симпатизировал, они иногда общались, между ними зарождалась «дружба», как сказали бы тогда. А письмо, кстати, прислали не по почте. 7 июля его привезла в лагерь сестра Иры – та попросила передать конверт Диме лично в руки.

«Я был уверен, что мальчик уехал к этой девочке, так как по числам выходило, что мог уехать, – уточнял милиционер».

Директор лагеря сказал, что знает адрес этой девочки, и тут же послал к ней домой в Москву служебную машину. Он же, Рыбин, сообщил, что лучший друг пропавшего Маляева – некий Андрей Власьев. Только прямо сейчас с ним побеседовать никак не получится. Дело в том, что этим субботним утром мать приехала проведать Андрея, а мальчик внезапно попросил увезти его из лагеря. Они уже на станцию ушли.

«Вместе с директором лагеря мы на автомашине поехали за ними и около платформы на Можайском шоссе догнали, – продолжает милиционер. – Я попросил мать подождать в стороне, а сам начал беседовать с мальчиком. Власьев говорил мне, что действительно Маляев хотел уехать домой и что действительно девушка написала ему письмо».

Сам Андрей Власьев последний раз видел своего товарища вечером 10 июля. Около 17 тот был у стола, где ребята про очереди играли в настольный теннис.

«Маляев был какой-то угрюмый и звал Власьева с собой в лес, но тот отказался, – пересказывал разговор с подростком милиционер Смольков. – Сам Маляев пошел к дыре в заборе за туалетом, и больше его никто не видел».

По словам опера, вид у Власьева во время их беседы был испуганный, настороженный, растерянный. Когда Смольков спросил у женщины, почему она увозит сына, та ответила, что он сам попросил: якобы