Артём Сергеев - Как жил, работал и воспитывал детей И. В. Сталин. Свидетельства очевидца

А. С.: Он никогда не говорил, что, мол, горжусь чем бы то ни было. Но при этом оттаивала его душа. Это был бальзам на его душу. Это было заметно.

Е. Г.: Много ли читал Сталин? Какие книги составляли его библиотеку?

А. С.: Читал Сталин очень много. И всегда, когда мы виделись с ним, спрашивал, что я сейчас читаю и что думаю о прочитанном. У входа в его кабинет, я помню, прямо на полу лежала горка книг. Он смотрел книги, складывал некоторые в сторону — они шли в его библиотеку. Библиоте­ка его хранилась в Кремле. Что с ней сейчас — не знаю.

В книгах делал пометки, читал почти всегда с карандашом в руках. Преобладали философские труды, наши классики. Любил он Гоголя, Салты­кова-Щедрина, Толстого, Лескова. Был в библио­теке Есенин, Маяковский, Пастернак, Булгаков. Его Сталин очень ценил и говорил: «Этот писа­тель смело показал, что герои были не только на стороне Красной Армии. Герои — это те, кто лю­бит свою Родину больше жизни. А такие, к сожа­лению, воевали не только на нашей стороне».

Вообще изучению русского языка и литерату­ры Сталин уделял особое внимание. Говорил нам, зная о нашем выборе: «Вы будете военными. А какой предмет для военного самый главный?» Мы наперебой отвечали: математика, физика, физ­культура. Он нам: «Нет. Русский язык и литера­тура. Ты должен сказать так, чтобы тебя поняли. Надо сказать коротко, часто в чрезвычайных ус­ловиях боя. И сам ты должен понять сказанное те­бе. Военному выражаться надо ясно и на письме, и устно. Во время войны будет много ситуаций, с которыми в жизни ты не сталкивался. Тебе надо принять решение. А если ты много читал, у тебя в памяти уже будет подсказка, как себя вести и что делать. Литература тебе подскажет».

Е. Г.: Читал он вам свои стихи? Не знаете, продолжал ли он их писать?

А. С.: Стихи свои нам не читал. В юности он писал хорошие стихи. А потом уже нет. С нами он на эту тему не разговаривал.

Е. Г.: Говорят о двойниках Сталина. Видели Вы их?

А. С.: Не только не видел, но и не слышал никогда. Это сейчас разговоры пошли. А тогда ни разу ни от кого не слышал. На трибуне Мавзолея в дни праздников много людей присутствовало, если бы была замена, разговоры бы просочились. Может быть, использовались в оперативных це­лях при проезде каком-нибудь, но я не слышал. Разговоры все равно бы были. Василий бы рассказал. С Николаем Сидоровичем Власиком мы часто виделись и много говорили на самые разные темы. Но ничего, повторяю, ничего ни от кого не слышал.

Е.Г.: Иосиф Виссарионович не говорил с вами, под­растающими юношами, о женщинах, может, как выбирать подругу жизни, какой тип, характер?

А. С.: Нет. Но когда родственницы со стороны Надежды Сергеевны собирались и порой много говорили, он комментировал: «Опять растрещались, как сороки». Или: «Снова раскудахтались». Он не любил болтливых.

Е. Г.: На каком языке разговаривал Сталин со своими земляками?

А. С.: Всегда на русском. Берия в Кремле стал как-то кричать по-грузински. Сталин сказал по-русски: «Здесь не все понимают по-грузински».

Е. Г.: Много разговоров о любовницах Сталина...

А. С.: Об этом от того, кто там — в доме, на да­чах — бывал, я никогда ничего не слышал. Моя мать никогда об этом не слышала, и те, кому мож­но доверять, ничего об этом не говорили, такого разговора в доме не было вообще: ни при жизни Сталина, ни после.

Е. Г.: И женщин каких-то не бывало в доме?

А. С.: Я знаю, кто там был. Повариху знаю — это исключено. Домоправительница, которая была ещё при Надежде Сергеевне, Каролина Ва­сильевна Тиль — это исключено. Она работала до старости, в 1938 году ушла на пенсию, очень скромно жила. Под конец жизни её Василий уст­роил — взял к себе. А няня, будучи на пенсии, до конца жизни жила у Светланы. С 1938 года домо­правительницей стала Александра Николаевна Накашидзе. Светлана в книге «20 писем к другу» пишет, что это чуть ли не майор из госбезопасно­сти. А как же иначе? Этим всем — обслугой, служащими — распоряжается 9-е главное управление, управление охраны. Смеются, что нянечка имела звание сержанта. А почему нет? Она служит, и, если она военная, несет дополнительную ответственность. Вообще странно, что это в книге у Светланы написано, потому что она к ним, этим женщинам, работавшим в доме, прекрасно отно­силась. Потом Александра Николаевна вышла замуж, и домоправительницей стала Валечка Ис­томина. Это чудная деревенская женщина! Помню, когда Валечка начала работать в Горках-4, ей было 17 лет. Мотя (Матрена) Бутусова была там старшей подавальщицей (слова «официантка» тогда не было), а Валечка — вторая. На террито­рии юрта была, мы с Василием сидели там порой, разговаривали о том, о сём, и Валюша туда приходила, мы разговаривали. Мы были на год, два её моложе, это были обычные разговоры молодых людей. К Вале относились мы очень хорошо. Два и к Моте. Но Мотя была старше.

А потом Валя фактически стала домоправительницей. Говорят, когда Сталин умер, — она выла! Так, что..! Выла в буквальном смысле! После моментально разогнали охрану и всех, кто там был.

Ну и Сталин ведь тоже человек. А Валечка была чудная женщина. Просто чудная: приятная, абсолютно простая русская женщина без всяких там заскоков и выкрутасов. А чем плохо, если и была взаимная привязанность и симпатия? Кто от этого пострадал? К сожалению, я потом её не видел. Слышал, что не совсем удачно личная жизнь у нее сложилась...

Но об этом — о сердечных симпатиях — в доме и семье никогда не говорилось ни слова. И кто сей­час такой все знающий? Откуда такие сведения?

Е. Г.: Как относился Сталин к человеческим слабостям?

А. С.: Сталин был очень человечным, если кто-то, например, выпил липшего, но вёл себя нормально... Мы видели, что он никогда не ставит себя выше людей. Очень просто ко всем относился.

Дача в Зубалово и «Ближняя»

О дачах Сталина много говорено. Людьми раз­ными. Большинства из них на этих дачах не то что при Сталине, но и после даже вблизи не бы­вало, что им, однако, не мешает говорить о самих дачах и тех дачниках. Дача ныне — предмет куль­та: у всех дачи, все — на дачах. А какова была ат­мосфера того времени на правительственных дачах, в том числе на той, что была закреплена за Иосифом Виссарионовичем Сталиным? Как люди поводили там время? Отдыхали, работали, развлекались? Об этом наш разговор с Артёмом Фёдоровичем.