Гавриил Зданович - Идем в наступление

Лучше других дело обстояло в 610-м полку. Здесь бойцы отрыли 84 окопа, построили 12 дзотов, причем все они соединялись ходами сообщения. Кроме того, было еще вырыто 30 утепленных землянок, И было обидно, что именно в те дни командира полка подполковника К. М. Коржуева отозвали в отдел кадров армии. [22]

Прощаясь, мы крепко обнялись с Клементием Михайловичем и выразили надежду на встречу в будущем. Сменил Коржуева майор Николай Васильевич Федякин.

Генерал Романовский высоко оценил боевую готовность дивизии. Это обрадовало нас. Мы чувствовали, что предстоят важные события, и были готовы к ним. И интуиция не подвела нас. В тылах дивизии стали сосредоточиваться войска. Значит, проверка, по сути дела, была разведкой плацдарма для предстоящего наступления. Мы отлично понимали, что речь может идти только об одном: о помощи защитникам Сталинграда, рядом с которыми был душой и сердцем каждый из нас. [23]

От обороны к наступлению

Приближалась 25-я годовщина Великой Октябрьской социалистической революции. Настроение у бойцов и командиров было приподнятое. Фашистские полчища завязли в Сталинграде. Теперь вопрос стоял об их разгроме...

В канун праздника в дивизию пришло множество писем от трудящихся Урюпинска. А с ними — две автомашины подарков, которые тут же раздали бойцам.

В ту пору мы вновь перешли в состав 63-й армии{1}. В первых числах ноября генерал-лейтенант В. И. Кузнецов вызвал к себе командиров дивизий и их заместителей по политической части.

Командарм с каждым поздоровался за руку, расспросил о самочувствии, поинтересовался, пишут ли из дому, потом, когда собрались все, подошел к своему рабочему столу, где была расстелена карта, оглядел нас и спокойно, даже как-то буднично сказал:

— Товарищи, советские войска переходят в наступление...

Не дивизия, не армия, даже не фронт — советские войска!

Мы знали, что сейчас генерал будет ставить перед каждым задачу. Момент был очень серьезный, и все же минуту-две в кабинете стоял радостный гомон.

Нашей 203-й и 278-й стрелковым дивизиям, а также части сил 197-й предстояло наступать и выйти на линию реки Кривая. Затем, развивая наступление, мы должны были продвинуться дальше, к реке Чир, и удерживать захваченные позиции, обеспечивая тем самым правый [24] фланг ударной группировки Юго-Западного фронта от возможных ударов противника с запада в направлении Сталинграда.

* * *

Предстоящее большое наступление поставило перед командованием дивизии совершенно новые и военные, и психологические задачи. Летом сорок второго мы серьезно думали о том, как остановить врага, как помешать его продвижению в наши тылы на стыках частей и подразделений, как отбивать танковые атаки в голой степи, как преодолеть танкобоязнь, как воспитать у бойцов стойкость и мужество...

Этому были отданы все наши знания, умение, опыт. И добились мы многого. Поэтому был уверен, что и новые задачи окажутся нам по плечу.

Приехав в дивизию, я собрал командиров частей, штабных работников, начальников родов войск. Им отдал предварительные распоряжения по подготовке людей к наступательным боям. Конкретное распоряжение получили только начальник штаба и начальник инженерной службы.

— Дивизии предстоит преодолеть сильно укрепленные рубежи противника, и солдат необходимо подготовить к этому, — сказал я им. — Недалеко от передовой надо создать небольшую штурмовую полосу. Такую, как у неприятеля. Воспользуйтесь данными разведки...

Отпустив командиров, я занялся главной для комдива работой — всесторонней оценкой обстановки и выработкой решения ответственной боевой задачи.

Это было для меня первое крупное наступление. Подготовиться и провести его хотелось как можно лучше.

Слово командира, его приказ — закон для подчиненных. И чтобы сказать слово, надо было не только скрупулезно взвесить все «за» и «против», надо было тщательно проанализировать обстановку, чтобы затем принять решение.

Вместе с тремя дивизионами гвардейского минометного полка, тремя батареями 870-го истребительно-противотанкового полка, дивизионом 111-го пушечно-артиллерийского полка и 62-м батальоном противотанковых ружей нашей дивизии надлежало прорвать оборону румынских войск на трехкилометровом участке и затем [25] наступать на самом правом фланге ударной группировки, Юго-Западного фронта в направлении хутора Горбатовский.

По данным разведки, перед нами на протяжении двух месяцев укрепляли оборону подразделения 40-го полка 9-й пехотной дивизии румын при поддержке двух дивизионов артиллерии. Их оборона состояла из двух позиций. Первая имела три линии сплошных траншей с дзотами и блиндажами, проволочными заграждениями и минными полями. Вторая, еще недостроенная, позиция врага находилась на расстоянии двух-трех километров. Линия ее окопов была не сплошной, но и здесь были подготовлены минные поля и широко использовалась колючая проволока.

Чтобы успешно разрушить такую оборону, желательно было бы иметь танки или тяжелую артиллерию. Но ни тем, ни другим дивизия не располагала...

И все же, еще и еще раз взвесив данные разведки, я пришел к твердому убеждению, что наступление должно быть успешным: по количеству пехоты мы превосходили противника более чем в три раза, по количеству стволов артиллерии и минометов — почти в четыре, на один километр фронта приходилось 98 орудий и минометов. Правда, они имели малый калибр, а потому требовали много снарядов и мин. Отпускалось же всего полтора боекомплекта... Беспокоило и то, что наш передний край был сильно удален от противника. Пехоте предстояло преодолеть 700–900 метров, отделявших ее от первой линии обороны румын. И этот рывок следовало осуществить во время артподготовки.

Конечно, можно было бы перебросить пехоту и в канун наступления, но наш маневр мог быть замечен противником, а это раскрыло бы наши планы по подготовке операции...

Следовало подумать и о взаимодействии, ведь 203-й предстояло наступать совместно с другими дивизиями. Справа от нас должна была действовать 278-я стрелковая. Фронт атаки у нее был очень большим, и я мало надеялся на успех этого соседа. Зато слева 14-я гвардейская стрелковая дивизия наносила удар совместно с танками. Ей была придана также тяжелая артиллерия. Это было отрадно. [26]

«Левому соседу наверняка удастся быстрее прорвать оборону врага... Быстрее, чем нам», — думал я.

Какое же решение в данном случае надо принять?

Взаимодействовать с гвардейцами! Главный удар 203-я нанесет своим левым флангом. Для этого полку, смежному с 14-й гвардейской, надо отвести более узкую полосу наступления, сосредоточив здесь таким образом всю его мощь.