Илья Давыдов - Юность уходит в бой.

Занятые усиленным обучением строевых бойцов, командиры, казалось, не обращали внимания на огневую подготовку «медицины», под которой подразумевали всех — от начальника службы до санинструктора.

— А кто же будет клистиры ставить? — однажды сказал мне капитан Балабушкин, когда я обратился к нему по этому вопросу.

Заметив, что эта шутка меня обидела, он, улыбнувшись, пояснил:

— Стрельбище перегружено. Да у вас и своих дел по горло.

Работы у нас, конечно, хватало. Фельдшеры и санинструкторы регулярно проводили с бойцами специальные занятия: учили останавливать кровь, делать перевязки себе и друг другу, накладывать шины при переломах. Учеба проходила не в классе, а в полевой обстановке. На тактических занятиях медики ползали вместе с бойцами, делали перебежки, форсировали вброд холодную Клязьму, обучая санитаров выносить «раненых» с «поля боя». Мастер спорта пловец Георгий Мазуров и другие бойцы-спортсмены, обучавшие нас приемам форсирования рек, никого не щадили. [24]

С полевых занятий мы возвращались усталые, мокрые и грязные. Но шли не в казарму, а в санитарную часть: надо было еще подвести итоги прошедшего дня.

Но вот как-то при встрече капитан Прудников, пожав мне руку, сказал:

— Готовь свою медицину. Стрелять будете.

Перед выходом на стрельбище нас тщательно инструктировали. Желающих сказать «напутственное слово» оказалось больше чем достаточно. Прудников объяснил и показал, как держать оружие. Военком Стехов говорил о строгом соблюдении дисциплины на огневом рубеже. Дали свои указания командир и начальник штаба полка, начальник медицинской службы Сучков и его заместитель Ефимов. После таких наставлений просто грешно было не попасть в мишень.

Я попросил Альберта Цессарского, чтобы он предупредил об этом всех медиков.

Появление в полку товарища по институту и литературному кружку было для меня приятной неожиданностью. Одно время Альберт исчез из поля зрения и я подумывал, что он где-нибудь на задании. Оказалось иначе: командование направило его в институт — закончить последний курс (он был моложе меня на курс). Теперь Альберт сдал госэкзамены и опять вернулся в бригаду, как всегда восторженный, с радостно поблескивающими глазами.

— Вот и догнал тебя! — сказал Алик, показывая диплом. — Курс хоть и ускоренный, но это не «зауряд медик»! Могу проситься на фронт, как «законный» врач!

...Из боевого оружия я стрелял первый раз в жизни. До войны приходилось охотиться в сибирской тайге с берданкой, стрелять в школе из малокалиберной винтовки. Теперь, на огневом рубеже, ствол моего маузера вздрагивал и мишень проваливалась вниз. Я решил вести огонь с руки.

— Так стреляют только ковбои в голливудских кинофильмах, — послышался насмешливый голос.

Я оглянулся. Позади стоял рослый капитан с безукоризненной выправкой, в очках. Раньше мне не приходилось встречать командиров-»очкариков».

— Так не стреляют, товарищ военврач, — спокойно повторил капитан. — А когда оборачиваются, ствол держат кверху. [25]

Он взял мой маузер, показал стойку и, возвращая оружие, добавил:

— В момент стрельбы задержите дыхание... На курок нажимайте плавно, не рвите.

Я сделал так, как он советовал, и выстрелил все пять патронов. Проверив мишени, капитан поздравил меня, довольный, что его урок не пропал даром. Окрыленный неожиданным успехом (сорок очков!), я побежал по мокрому полю назад, чтобы скорее поделиться своей радостью с товарищами.

— Товарищ военврач! — остановил меня капитан. — От мишеней уходят строем!

Сконфузившись, я вернулся. Сделанное мне замечание слышали мои подчиненные. Но огорчение быстро прошло.

— Сколько? — спросил меня Василий Гордюк, мастер стрелкового спорта. Он, как и чемпион страны по стрельбе Иван Черепанов, целые дни проводил на стрельбище, помогал капитану Старосветову обучать бойцов и пристреливать винтовки.

Поговорив о стрельбе, мы начали вспоминать общих знакомых, От него я узнал, что в соседнем полку известных спортсменов еще больше, чем у нас. Кроме моих однокашников — братьев Знаменских и Саши Бронзова — там служили велогонщики Всеволод Дайреджиев, Виктор Зайпольд, боксер Сергей Щербаков, гребец Ипполит Рогачев, дискоболы Леонид Митропольский и Али Исаев, борцы Григорий Пыльнов и Алексей Катулин, здесь были также прыгун в воду Георгий Мазуров и волейболист Виктор Правдин.

Гордюк, разумеется, не мог перечислить всех: в бригаду добровольно вступило несколько сот спортсменов.

— Ну я пошел, — криво улыбнувшись, сказал Василий. — Оглох и плечо болит. С утра до ночи палим. За последние дни около пяти тысяч винтовок пристреляли. А врачи стреляют?

Гордюк с лукавой усмешкой ответил:

— Редко. Ты поговори с командиром. Отпросись и забеги на минутку. Вера небось заждалась.

В это время я заметил, что к стрельбищу приближается группа врачей, о которых я только что спрашивал. Березовский вел свою медицинскую армию. Не всю. Моей Веры среди них не оказалось. [26]

Поздно вечером стало известно, что командир батальона, ехавший на мотоцикле, попал в аварию и теперь лежит в госпитале. Мы сидели в санчасти, не зажигая совета. Было обидно за нашего боевого, немного шумливого капитана Балабушкина: рвался на фронт, а вышел из строя самым нелепым образом.

— Вы тоже любите гонять мотоцикл, — с упреком сказала Прудникову Шура Павлюченкова. — Я видела однажды, как вы ехали с доктором.

— Так это же с доктором! — отшутился Прудников. — И вообще со мной ездить не опасно. Вот с Хосе Гроссом — другое дело. У него испанский темперамент.

Разговор, однако, не клеился. У всех перед глазами стоял Балабушкин.

Скрипнула дверь. В санчасть вошли военком Шаров и политрук первой роты Пегов. Включив карманный фонарик, Пегов объявил:

— Зашел попрощаться: меня отзывают в полк.

— Учтите — с повышением, — уточнил Шаров. — Перед вами — секретарь партбюро полка!

— По такому случаю не мешало бы медицину потрясти, — бросил реплику Шестаков.

Все поняли шутливый намек, но веселее не стало.

Шаров и Пегов вскоре ушли. У нас зашел разговор о положении на фронтах. Оттуда поступали тяжелые вести. Кровопролитные бои уже грохотали в районе Вязьмы. А оттуда до Москвы — недальняя дорога. Каждый думал: когда же наконец отправят бригаду на фронт?

Снова хлопнула дверь. Кто-то ворвался так быстро, что в темноте налетел на тумбочку, свалил стакан.

— Комбат здесь? — выкрикнул он.

— В чем дело? — отозвался Прудников, заменивший Балабушкина.

— Докладывает дежурный! Звонят из штаба: в районе Зеленоградской сброшен парашютный десант противника. Приказано прочесать лес!