Софья Аверичева - Дневник разведчицы

— Счастливо вам, Аксель Францевич!

У него на глазах слезинки, что-то замурлыкал, заурчал, выхватил платок, отвернулся.

Простилась со всеми и пошла по бульвару к Волге. Долго сидела на набережной и по своему обыкновению разговаривала с Волгой. Глаз от нее не могла отвести, все приговаривала, как дуреха: «Прощай, прощай моя Волга-матушка, прощай, моя родная…» Проносились катера, проходили пароходы, и не было им никакого дела ни до меня, ни до моих чувств.

13-е июня.

Весь день прошел в заботах. Уложила барахлишко свое немудреное. Написала брату Иллариону на полевую почту. Сообщила: «Ухожу на фронт». К вечеру отнесла вещи актрисе Вере Ивановне и осталась у нее ночевать. У Веры Ивановны подружка Олечка из Москвы. Пухленькая, беленькая, вся в локонах, колечках. Проболтали весь вечер о разных пустяках: женщины!..

Я их почти не слушала. Сидела в мягком кресле и думала о своем, а ночью они мне не давали спать, отговаривали. Убьют же тебя, искалечат. Куда ты идешь? Утром я открыла окно, и в комнату со свежим воздухом ворвалась песня. По улице шли моряки.

Вставай, страна огромная,Вставай на смертный бойС фашистской силой темною,С проклятою ордой!

14-е июня.

Мои родные далеко, они еще ничего не знают. Меня провожает Маруся. Не успела я войти в дом, как прибежала она, принесла жареных котлет, пирожков и даже эмалированную кружку. Вот это подарок! Уложили мы с ней все в вещевой мешок и отправились на призывной пункт.

По дороге вспомнили, как мы познакомились. Нас, группу артистов, прикрепили к столовой летчиков. Ко мне подбежала миловидная девушка и стала рассказывать, как она плакала на спектакле «Коварство и любовь» и как ей было жалко мою Любку в спектакле «Шел солдат с фронта»…

Распрощались на мосту через Которосль. Дальше попросила Марусю не ходить: хотелось немножко побыть одной.

Призывной пункт. Клуб паровозоремонтного завода. Черные полы блестят от втертой грязи. Здесь идут бесконечные сборы, отсюда отправляются на фронт.

В фойе клуба за длинным столом сидит один-единственный человек, и человек этот — девушка. Короткая стрижка. Широкоскулое умное лицо, пухлый рот. Дерзкие, смеющиеся глаза. Встала навстречу: «Вот здорово! Значит, вдвоем!»

Познакомились.

Валентина Лаврова училась в Ярославском педагогическом институте, потом преподавала в Рыбинском районе в селе Раздумово. Комсомолка. Идет на фронт добровольцем.

Появился работник военкомата. «Сегодня, — сказал он, — ждать уже некого, все ушли. Вам также нужно идти в расположение вашего батальона.

Мы с Лавровой забросили свои мешки за плечи и зашагали по шпалам. Валя рассказывала:

— У нас вся семья педагоги. Да, да, ты не удивляйся! В нашей семье пять учителей: мама, отец, старшая сестра Лиза, брат Михаил и я. Да и младшая наша, Августа— Гусенок — уже сейчас твердит: буду учительницей. Неизвестно только, кем станет Николай… Ох и люблю я ходить! Всю жизнь, понимаешь, с детских лет увлекалась туристическими походами. А потом, когда стала взрослой, сама стала водить ребят в походы. Природа, костры, картошка, палатка — чудесно!

Валентина взахлеб рассказывала о своей работе, о своих школьных друзьях — ребятишках, задавала мне множество вопросов, при этом смеялась во всю мощь своих легких.

Здание школы, где расположился батальон, превратилось в место сбора, стало нашим жилищем. Нам показали нашу комнату. Здесь были медсестры, телефонистки, радистки, машинистки, повара, даже официантки. Спят на полу, нет ни матрацев, ни даже соломы.

— Ну что ж, давай выберем поудобней местечко! — сказала Валентина. Растолкала чьи-то вещи, очистила угол: — Располагайся, товарищ артистка, на этой сценической площадке!

Развязали мы свои вещевые мешки, помылись, закусили и, не раздеваясь, уснули сном крепким и безмятежным.

15-е июня.

Чуть свет раздалась команда: «Поднимайсь!» Посреди комнаты стояла высокая девушка спортивного вида. «Вставайте, вставайте! Ох, и неженки!»

Все зашумели, затараторили, «Кончилась мирная жизнь! Подчиняйся команде! Ну как, перинки не набили синяков?» — шутили девушки.

— Умывайтесь! — гремел голос девицы-спортсменки.

Вскочила я, вся мятая. Комбинезон — мятый, лицо — мятое. Ужас!

— А это что за фыр-фыр, барышня с чубчиком? Стою перед ней: худенькая, а она такая огромная, здоровая, смеется.

— Какая ваша профессия? Кем идете на фронт?

— Профессия моя — актриса, я из театра Волкова. А на фронт иду мотоциклистом. В направлении у меня: моторазведрота или мотоциклист-связист. Фамилия — Аверичева, имя — Софья.

— Вот это да! Актриса-мотоциклист! — девушка подает руку. — Анна Сарычева. Я здесь вроде коменданта или старшины в этой комнате. Окончила физкультурный техникум.

Мы побежали умываться. Весело сбрасывали одежду, обливались водой. Вытащила я зеркальце и по привычке напудрила нос. Хотела накрасить губы, но раздался дружный смех. Я тоже рассмеялась. Губная помада полетела в мусорный ящик.

Началась перерегистрация. Валентина Лаврова уже восседала за столом в спортивном зале с командирами. Записывала, переписывала. Увидела меня, закричала: «Давай, давай смелее!»

Зачислили меня в первую роту. Здесь все комсомольцы. Комсомольская рота. Хлопцы прошли специальную боевую подготовку как автоматчики. Учились шесть месяцев. Говорят, что это в условиях военного времени — целая вечность, почти академия. В роте, кроме автоматчиков, саперы и пулеметчики. Из женщин одна я. Все остальные остались в женском взводе под командованием Ани Сарычевой. А Валентина Лаврова пока помогает в штабе.

18-е июня.

Вот она — жизнь армейская. Времени нет, чтоб черкнуть хоть строчку. Боевая подготовка каждый день с утра до поздней ночи.

В столовой длинные деревянные столы. Строем приходим завтракать. Команда «сесть!» — садимся. Дежурные отделений разносят в железных мисках суп и кашу или мятую черную картошку, хлеб и какую-то темную жидкость, именуемую чаем. Ложки свои. Поели — встать! По отделениям — выходи! Стройсь! Шагом марш! И в поле — на тактические занятия. Мое счастье, что я была в отряде народного ополчения, знакома с материальной частью оружия, знаю пистолеты различных систем, а то было бы очень трудно.

Учимся ползать по-пластунски, перебегать под артиллерийским огнем и пулеметным обстрелом. Идем в атаку, прикрывая огнем товарища. Это не театр, не игра. Это тяжкий и серьезный труд. «Встать! Вперед!

В атаку!» Моя фантазия дополняет остальное. Я уже на фронте. «В атаку! Ур-ра!» Бегу вперед и вижу перед собой немцев, слышу взрыв снаряда, очередь вражеского пулемета.