Артем Шейнин - Мне повезло вернуться

Ознакомительный фрагмент

— Но ведь мы же за них воюем, чтобы им лучше жилось!

Рома был всего года на четыре старше, но в эти моменты смотрел на меня, как на ребенка, спрашивающего о том, чего все равно не поймет…

— Не так все просто, Тема. Вот попадешь, не дай бог, сам поймешь.

Он знал про мои устремления и не особо их поддерживал, но и не отговаривал. Знали про них и еще несколько мужиков из бригады, в которой я работал. Те были постарше, уже отслужившие, к Роме с расспросами особо не лезли. Я для них был совсем еще пацаном, а афганская война — чем-то далеким. Надо мной больше прикалывались, чем воспринимали всерьез.

Как-то раз, в выходной, бородатый Саня Ощенский сидел на крыльце дома, где мы жили. Я развлекался, метая нож в забор.

— Че, Тем, на душманов тренируешься охотиться?

Он вообще был балагур и весельчак и, как всегда, подтрунивал надо мной.

— Ну да, они там как раз такие — бородатые, вроде тебя…

Я подошел к крыльцу с ножом в руках, он зажал нож зубами. Прижал согнутые руки к груди, как заяц лапы, — типа, «испужался». Тогда я достал веревочную петлю из кармана — мол, сейчас «порешу»…

— Чего это вы делаете? — крикнула стоящая неподалеку Лола.

— Да вот, наш будущий десант в душманов играет, руку набивает…

— Ну, давайте запечатлеем для истории!

И запечатлела… Наверное, это фото можно считать первым в моем «афганском фотоархиве».

Был август, жизнь была прекрасна и удивительна, мы дурачились и шутили. Саня даже представить не мог, как близки к реальности его шутки. Через год в это время я уже буду в Афганистане…

Оставалось совсем чуть-чуть…

Термез

До армии оставалось уже меньше года. Но оказаться совсем рядом с Афганистаном мне пришлось намного раньше. Причем «рядом» в буквальном, физическом смысле.

После Краснодарского края, где я был до конца сентября, вернулся на неделю домой, а потом снова укатил в другую экспедицию. На сей раз в Узбекистан, в Термез. Там предстояло работать на раскопках буддистского храмового комплекса XII–XIII веков. Это было интересно само по себе. Но еще интереснее было то, что располагался этот объект, входящий в список памятников, охраняемых ЮНЕСКО, на территории погранзаставы. Неделя, проведенная в Москве, ушла как раз на оформление допуска в погранзону. Меня удивило, с какой серьезностью этот допуск выписывали. Только оказавшись в Термезе, я понял, до какой степени мы окажемся в глубине погранзоны: наш объект располагался почти вплотную к колючей проволоке. За ней, метров через 200, река Сурхандарья. А другой берег был уже Афганистаном. То есть отливая в перерыве на колючку, я фактически «целился» в него. Это было забавно. И символично…

Я приблизился к Афганистану уже на расстояние взгляда. Но символичным в смысле моего будущего было не только это. Помимо расположения на территории заставы, в закрытой зоне, дополнительной «особенностью» этого памятника ЮНЕСКО было то, что располагался он в части заставы, являвшейся… стрельбищем. То есть холм, под которым находился храмовый комплекс, стоял у самой колючей проволоки, а перед ним располагались всевозможные мишени. И стрельба велась аккурат в направлении холма. А он являлся естественным пулеуловителем.

Поскольку прерывать на месяц процесс боевой подготовки никто не собирался, то стрельбы проводились с положенной регулярностью. А раз происходили они днем, пережидать их нам приходилось прямо на рабочем месте. За некоторое время до начала стрельб прибегал солдатик, сообщал, что скоро начнут, и мы укрывались за холмом. А со временем, по мере продвижения раскопок, стали спускаться в пещеры. Стреляли одиночными и очередями, из автоматов и чего-то помощнее. Поскольку, видимо, не все воины-пограничники были отличниками боевой подготовки, довольно много пуль со свистом летело и через холм, и по сторонам от него. Так я впервые узнал, что такое свист пуль, летящих в твою сторону. Я знал, что стреляли не по нам, но ощущение порой было не из приятных. Судьба потихоньку продолжала готовить меня к скорому уже будущему.

До армии осталось полгода…

Прыжки

В феврале 1983-го меня наконец отправили на прыжки. К тому времени я уж даже немного начал волноваться, не передумал ли военком. Не решил ли в наказание «кинуть» меня с ВДВ. Я же не понимал, что стоит за кодом 209(б)…

Успокоенный, на 10 дней отправился в Волосово Чеховского района Московской области. Там находился один из аэродромов ДОСААФ.

Про сами прыжки рассказывать подробно не буду, не об этом сейчас. Хотя, конечно, ощущения от прыжков с парашютом незабываемые. Особенно от второго и третьего. Первый просто плохо помню из-за мощного выброса в кровь адреналина и восторга.

Получилось так, что прыгал я первым из девяти человек. И один… Сирена…

— Встал!

Сирена…

— Пошел!

121, 122, 123. Кольцо, купол, «рыжая»… Помню только, что пел во все горло, убедившись, что раскрылся купол. И чуть не забыл выдернуть эту самую «рыжую» стропу, чтобы не раскрылся еще и запасной парашют. А вот голова так и не закружилась, даже при отделении от самолета…

Еще помню, как скорее хотелось каждый раз прыгнуть, чтобы избавиться от давившего на плечи тяжелого парашюта — даже страх отступал. Было холодно, и нам выдали теплые штаны и бушлаты — не повернешься… Через полгода все то же самое повторится в Фергане. С той только разницей, что там скорее хотелось прыгнуть из-за жары.

В эти десять дней нам, присланным по линии ДОСААФ курсантам, инструкторы устроили некое подобие армии — подъем, зарядка, пробежка в морозной тьме. Порой задалбывало и постоянно хотелось есть…

Запомнилась фраза нашего инструктора, Гены Желтова, сказанная, видимо, в том смысле, что здесь — это все цветочки: «Вот в войсках вас научат Родину любить». Потом я много раз сталкивался с тем, что в армии это выражение — синоним «гонять до потери сознания». Забавно… Ну, в общем, да, научили. На всю жизнь… И спасибо «войскам»…

Жили мы в здании казарменного типа — двухъярусные койки в несколько рядов в огромном помещении без перегородок. Правда, человек 20, и я в их числе, оказались в кубрике поменьше. В большую часть казармы мы особо не ходили — вроде незачем. Все равно все чужие. С кем познакомился — с тем и общаешься… Да и в казарме мы оказывались, когда единственной мыслью было только заснуть поскорее. От холода, непривычной еды и обстановки уставал сильно. Через пять минут уже только посапывание было слышно отовсюду.

Где-то там, в этом огромном, уставленном двухъярусными кроватями зале, через стенку от меня, спят и Саня Пахоменко, и Олег Никулин, и Валера Мищенко, и Петя Еремеев. И еще многие пацаны, с кем уже совсем скоро мы окажемся вместе в одном взводе, в одной роте — и в учебке в Фергане, и в 56-м ДШБ в Афганистане. Кто-то скоро станет ненадолго моим товарищем. Кто-то навсегда другом. Мы уже совсем рядом, мы уже почти встретились. Мы уже вместе идем по одной дороге, в одном направлении. Туда, откуда кому-то из нас не суждено возвратиться…