Лев Каменев: «Я не согласен» - Анна Сергеевна Кочетова

что угодно, но не его семья. Им он доверял как самому себе, в том числе первой жене Ольге:

– Я абсолютно отрицаю, чтобы я с 1932 года занимался систематическим распространением клеветы на партию или имел целью облегчение деятельности террористов.

Следователи не сдавались:

– Показаниями ряда арестованных контрреволюционных террористов установлено, что Вы морально и политически подкрепляли и вдохновляли их террористические намерения по отношению к вождю нашей партии товарищу Сталину.

Каменев настаивал на своем:

– Я о террористических настроениях каких бы то ни было лиц не знал.

– Ваш брат Н. Б. Розенфельд показал, что он и его соучастники готовили убийство товарища Сталина, руководствуясь Вашими установками.

– Я еще раз заявляю следствию, что о преступных замыслах террористов мне известно не было, и директив о совершении террористического акта я не давал[489].

В мае 1935 года началась проверка партийных документов. Внешне безобидное мероприятие для устранения беспорядка в учете и выдаче партийных документов на деле оказалось партийной чисткой с выявлением «чуждых элементов» – троцкистов, скрывавшихся под маской добропорядочных большевиков.

Так же, как Каменев настаивал на своей невиновности, партийная верхушка была уверена в его причастности к заговору против Сталина. И эту легенду умело поддерживал Ежов.

6 июня на утреннем заседании пленума Николай Ежов выступил с докладом, в котором вдохновенно рассказывал о «вскрытии целого ряда террористических групп», непосредственно связанных с Зиновьевым, Каменевым и Троцким[490]. Казалось бы, доклад должен был раскритиковать поведение Енукидзе и его неумелое руководство в подборе кадров. Даже в повестке дня он назывался «Об аппарате ЦИК Союза ССР и о Енукидзе». Но тогда ни Ежову, ни тем более Сталину он был неинтересен, да и все «Кремлевское дело» затевалось не из-за него. На тот момент главная задача для Ежова заключалась в том, чтобы связать зиновьевцев с троцкистами и обвинить их в террористических методах борьбы с властью. Судебные процессы по делам «Ленинградского» и «Московского» центров не справились с этой задачей. Обвинение зиновьевцев в убийстве Кирова не возымело того эффекта, которого ждали. Поэтому решили бить по-крупному.

– Товарищи, в повестке дня Пленума ЦК значится вопрос об аппарате ЦИК Союза ССР и о товарище Енукидзе, – сказав это, Ежов выдержал паузу. – Я, однако, вынужден коснуться целого ряда событий, которые имеют непосредственное отношение к обсуждаемой теме. 1 декабря 1934 года в Ленинграде был предательски убит Сергей Миронович Киров. Это событие вскрыло наглядно до конца озлобленные, идущие на крайности меры борьбы с советской властью классовых врагов, вскрыло их новые методы борьбы. То, что я хочу здесь сообщить, не меняет по существу этой оценки, а лишь дополняет ее целым рядом новых фактов. Эти факты показывают, что при расследовании обстоятельств убийства товарища Кирова до конца еще не была вскрыта роль Зиновьева и Каменева в организации террористической работы против вождей партии и правительства. Последние события показывают, что эти люди являлись не только вдохновителями, но и прямыми организаторами убийства товарища Кирова и подготовлявшегося в Кремле убийства товарища Сталина.

Безусловно, Енукидзе тоже досталось. Ежов его обвинил в «политической близорукости и слепоте», которая едва не стоила жизни товарищу Сталину.

Если бы присутствующие на пленуме читали протоколы допросов, то они бы поразились тому, насколько одинаковы формулировки в ответах обвиняемых и в речи Ежова. Самая примечательная – «контрреволюционная клевета ставила своей задачей создать обстановку озлобленности вокруг товарища Сталина» – фигурировала чуть ли не во всех протоколах допросов.

Ежов докладывал, что НКВД провел тщательное расследование и раскрыл пять террористических групп, две из которых орудовали в Кремле. И все они стремились только к одному – убить Сталина. По словам Ежова, все сознались в подготовке покушения на Сталина, хотя это было совсем не так.

Руководителем первой группы Ежов назначил Каменева:

– Из показаний участников этой группы выяснилось, что они систематически получали указания о подготовке убийства товарища Сталина от Каменева. Эти указания Каменев передавал через своего брата Розенфельда. Сам Розенфельд, будучи убежденным террористом, тоже готовил покушение на товарища Сталина и был связан с двумя из вскрытых террористических группировок.

Рассказывая о планах и деятельности других террористических групп, Ежов постоянно возвращался к Каменеву: «Такой план могли иметь люди, только хорошо знавшие кремлевские порядки. Эти порядки знал Каменев»[491].

Преувеличивая свои заслуги, Ежов утверждал, будто, «только припертый десятками фактов и показаниями почти всех активных участников террористов», Каменев в конце концов признался, что его целью было «совершить гнусное злодеяние – убийство Сталина». И снова звучала ложь. Каменев выстоял на всех допросах и не сказал того, что так ждали от него следователи. Но, казалось, Ежову это уже и не нужно:

– Следствие сейчас располагает абсолютно достаточным количеством данных, которые показывают, что Зиновьев и Каменев были непосредственными участниками организации террористической работы в СССР и активно организовывали убийство товарища Кирова и готовили покушение на товарища Сталина.

При этом вдохновителем террора Ежов называл Троцкого, так как именно он взял под свою защиту всех террористов, в том числе Каменева и Зиновьева. Да и все показания по «Кремлевскому делу», по его мнению, свидетельствовали, что «организатором террора против руководителей партии и советского государства теперь является Троцкий». Примечательно, что совсем недавно вдохновителем он называл Каменева.

А дальше Ежов по кругу повторял одно и тоже: «Эти факты показывают, что убийство Кирова было организовано Зиновьевым и Каменевым».

И только в самом конце доклада он вспомнил несчастного Енукидзе. Возлагая на него ответственность за то, что могло бы быть, Енукидзе обвинили в политической слепоте, преступном благодушии, непартийном поведении, потере классового чутья, полуменьшевистском колебании и много еще в чем.

– Енукидзе должен быть наказан самым суровым образом, иначе это будет непонятно никому. Он создал такую обстановку, при которой любой белогвардеец мог проникнуть в Кремль. Предлагаю вывести Енукидзе из состава ЦК партии[492].

Забавно, что обсуждению подверглись только поведение Енукидзе и предложения о его наказании: исключить из партии или же еще и предать суду. После споров и выкриков все единогласно проголосовали за вывод Енукидзе из состава ЦК. Большинством голосов его исключили из партии[493]. Досталось и другим сотрудникам аппарата Центрального исполнительного комитета. Проведенная Комиссией партийного контроля чистка из 107 человек, работавших в Секретариате ЦИК, оставила только 9, из Кремля в другие места работы было переведено 75 человек, уволено – 23[494].

Выводы Ежова на пленуме о виновности Каменева в убийстве Кирова и подготовке покушения на Сталина, причем совместно с Троцким, никак не комментировались и не обсуждались. Все приняли эту информацию безоговорочно, как давно уже всем доказанный факт.