Иеромонарх революции Феликс Дзержинский - Алексей Александрович Бархатов

секретным агентам другие государства так не относятся, и в полном сознании своей моральной правоты… я требую восстановления справедливости. Я свое требование – получить 4500 рублей – готов поддержать имеющимися в моем распоряжении средствами».

Людей и этой, и других профессий с таким «сознанием своей моральной правоты» Дзержинскому приходилось встречать немало за свою жизнь. Некоторые предлагали свои услуги и ВЧК.

Доказательств для следствия уже хватало, все виновные дали признательные показания, шпионская организация, по сути, разгромлена, дело можно передавать в ревтрибунал.

Но вот с покушением на Ленина въедливому председателю ВЧК было неясно многое. И в первую очередь почему подозреваемую перевели из ВЧК в комендатуру Кремля, где она и дала признательные показания.

Казалось бы, удача. Должен быть громкий политический процесс. Но вдруг её после чистосердечного признания быстро, без суда и полноценного следствия расстреливают, а затем ещё и сжигают, похоронив прах в Александровском саду. Причем снова, как и в случае с обыском у Локкарта, это делает не специальная команда, не чекисты, а собственноручно комендант Мальков по приказу Свердлова. Прямо накануне приезда Дзержинского.

Какой в этом смысл, если террористка начала говорить? Ведь главная задача следствия не наказать уже изолированного, а предупредить и исключить новые опасности. Вон убийца Урицкого молчит, но на всякий случай пока сидит себе в камере.

Дзержинский как бы невзначай заговорил о Каплан с допрашивавшими её в первый же день Петерсом и Скрынником – мол, чего ж сами здесь, на Лубянке, не смогли получить признания? Петерс сказал, что с самого начала убеждал ее покаяться и тем самым смягчить свою вину, а она в ответ или плакала, или ругалась зло, с ненавистью, решительно отказываясь давать какие-либо показания. Скрынник подтвердил, что ничего связного от неё получить было невозможно.

Фанни Каплан. Сентябрь 1918 г. [Из открытых источников]

Заинтригованный Феликс решил сам посмотреть так и не успевшее потолстеть следственное дело № 2162. На фотографиях эта самая Фанни Каплан, или по изначальному имени Фейга Хаимовна Ройтблат, выглядела заметно старше своих двадцати восьми. «Вере Засулич, стрелявшей в Трепова, было столько же», – к чему-то выдала тренированная память. Вид усталый, но спокойный, уверенный… Или отрешенный? Бывшая анархистка. В девятнадцать лет при подготовке покушения на киевского генерал-губернатора Сухомлинова осколки от взрыва бомбы повредили ей голову, руку и ногу. Была приговорена к смертной казни, замененной пожизненной каторгой. После освобождения в прошлом году лечилась, ослабленное зрение несколько восстановилось. Странная кандидатура для вечернего стрелка…

Впрочем, револьвера во время задержания при ней и не было. Его вообще нашли только на третий день. Зато были большой портфель и зонт. Основные показания – помощника комиссара 5-й Московской дивизии Батулина, осуществившего задержание: «Человека, стрелявшего в Ленина, я не видел. Я не растерялся и закричал: «Держите убийцу товарища Ленина!» и с этими криками выбежал на Серпуховку, по которой одиночным порядком и группами бежали в разных направлениях перепуганные выстрелами и общей сумятицей люди. Я увидел двух девушек, которые, по моему глубокому убеждению, бежали по той же причине, что позади них бежал я и другие люди, и которых я отказался преследовать. В это время позади себя, около дерева, я увидел с портфелем и зонтиком в руках женщину, которая своим странным видом обратила мое внимание. Она имела вид человека, спасающегося от преследования, запуганного и затравленного. Я спросил эту женщину, зачем она сюда попала. На эти слова она ответила: «А зачем вам это нужно?» Тогда я, обыскав ее карманы и взяв ее портфель и зонтик, предложил идти со мной…»

«Вид человека, спасающегося от преследования»… Это он разглядел «позади себя»? В руках и зонтик, и портфель, и револьвер… Довольно неудобно для стрелка… Как-то странно всё…

Ее сначала доставили в военкомат Замоскворецкого района, где вторично тщательно обыскали. Первый допрос провел председатель Московского ревтрибунала Дьяконов. Ответы были маловразумительны. Но он, собственно, и не следователь.

Когда Каплан привезли на Лубянку, туда сразу же приехал Свердлов вместе с Аванесовым, недавно введенным в состав коллегии ВЧК, с наркомом юстиции Курским и наркомом внутренних дел Петровским. Показания, данные Курскому, столь же обрывочны и сумбурны: «Приехала я на митинг часов в восемь… Кто мне дал револьвер, не скажу… Откуда у меня деньги, я отвечать не буду… Я уже сказала, что фамилия моя Каплан одиннадцать лет… Стреляла я по убеждению… Я подтверждаю, что я говорила, что я приехала из Крыма. Связан ли мой социализм со Скоропадским, я отвечать не буду… Я не слышала ничего про организацию террористов, связанную с Савинковым. Говорить об этом не хочу. Есть ли у меня знакомые среди арестованных Чрезвычайной комиссией, не знаю. При мне никого из знакомых в Крыму не погибло. К теперешней власти на Украине отношусь отрицательно. Как отношусь к Самарской и Архангельской власти, не хочу отвечать».

Читая дело, Дзержинский не раз морщился. Допросы велись неумело, непрофессионально. Без всякой логики и психологии. Отсюда и результат. Странно было и то, что в материалах дела не зафиксировано ни одной очной ставки, ни одного опознания. Был вот и некий второй подозреваемый, Протопопов, однако его расстреляли в первый же день при попытке к бегству. По сути, осталось только нервное признание самой Каплан:

«Я сегодня стреляла в Ленина. Я стреляла по собственному побуждению. Сколько раз я стреляла, не помню, из какого револьвера я стреляла, не скажу… Решение стрелять в Ленина у меня возникло давно. Потому что сочла его предателем революции и дальнейшее его существование подрывало веру в социализм. В чем это подрывание заключалось, объяснять не хочу…»

С ней разговаривал и сам Свердлов. Его вывод известен: «Мы не сомневаемся в том, что и здесь будут найдены следы правых эсеров, следы наймитов англичан и французов». Но вот этих следов-то пока и нет. Эсеровские источники не подтверждают их участия. А приказ на расстрел Малькову передал Аванесов, как член коллегии ВЧК. Надо бы все же ещё раз посмотреть связи этой Каплан и этого Протопопова…

Феликс закрыл папку, потер пальцами виски, встал из-за стола, открыл сейф и положил в него дело. Этот громадный стальной германский шкаф фирмы «Артур Коппель», доставшийся в наследство от страховой компании, поначалу собирались вынести из кабинета. Но дело оказалось вовсе не простым. Как страховщики втаскивали его когда-то на второй этаж, было не совсем понятно. Могло скорее показаться, что это именно «Артур Коппель» построил вокруг себя весь этот дом – полсотни пудов он точно весил. Дзержинский распорядился